Редакция Вестника СФИ обратилась к священнослужителям и мирянам, связанным с теми или иными духовными движениями, с вопросами. Ответы оказались настолько объёмными, что их хватило на два издания. Часть ответов будет опубликована в Вестнике, часть – в «Кифе». Вот какими были эти вопросы:
1. Чем обусловлено появление/распространение общин, братств, духовных мирянских движений в ХХ и XXI вв.?
2. Каковы экклезиологические предпосылки появления подобного рода движений в Церкви?
3. Каким Вы видите их место в церковном устройстве? Можно ли говорить о том, что эти движения являются возвращением к первым векам христианства? Шагом вперёд в экклезиологическом отношении?
4. Какими являются на настоящий момент и какими, на Ваш взгляд, должны быть отношения этих церковных движений с официальной церковной структурой?
5. Какова перспектива подобного рода общин и движений? Как они влияют и могут повлиять на общее устройство церкви?
6. Как эти движения связаны между собой? Какие пути и формы связи и взаимного общения церковных движений, в том числе разных конфессий, кажутся Вам наиболее продуктивными?
7. Что ещё из наиболее важных аспектов, связанных с церковными движениями, Вы хотите добавить?
Протоиерей Михаил Рар, настоятель прихода св. Марии Магдалины в Веймаре и немецкоязычного прихода св. Исидора Ростовского в Берлине
1. Появление духовных мирянских движений в ХХ и XXI вв. обусловлено отсутствием преподавания Закона Божьего в государственных школах, ставшим нормой после отделения церкви от государства и последовавшей затем статьёй о т. н. религиозной пропаганде. Фактически верующие люди (т. е. рядовые прихожане) были лишены доступа к духовной литературе, а дети вовсе не имели возможности обучения основам своей отеческой веры и культуры даже в воскресных школах. Остались в основном одни только благочестивые рассказы малограмотных бабушек, которые поддерживали в подрастающем поколении веру в Бога, обучая внуков совершению крестного знамения и целованию иконок. В лучшем случае верующие, но не воцерковленные люди знали молитву «Отче наш» наизусть. В сущности, так оно и осталось по сей день в очень широких кругах нашего общества. Принято считать, что, мол, достаточно верить «в душе», что как-то можно было понять во время гонений и притеснений за веру, но нисколько не оправдано в настоящее время.
2. После распада безбожного коммунистического строя церковь вынуждена была реагировать на сильный напор сект, имевших огромную финансовую и идеологическую поддержку из-за рубежа. Им всё шло на руку: коррупция, увлечение народных масс всем новым, что к нам приходило с Запада (или даже с Востока, неважно). Притом активисты этих обществ не трудились обращать в свою веру алкоголиков и проституток, а действовали именно на порогах православных храмов. К девушке в платочке и в юбке даже близко не подходили, но если, скажем, девушка с непокрытой головой и с крашеными ногтями приближалась к храму, они сразу усматривали в ней добычу для своей душепагубной деятельности. Приводили цитаты из Священного писания, «доказывающие», что иконы – это идолы и проч. К сожалению, наши бабульки, так много потрудившиеся в целях сохранения хотя бы основного понятия о Боге в своих внуках, им при этом очень сильно «помогали». Ведь это не их собственные внучки были, которых они, может быть, навсегда выгоняли из храмов.
Создание же домашних кружков из мирян, по благословению пастырей, особенно в первые годы возрождения церковной жизни представляли собой прекрасную возможность противодействовать врагам Церкви именно на просветительской почве.
3. Большой недостаток нашего современного церковного устройства я вижу в том, что миряне привыкли отсылать практически всех вопрошающих или сомневающихся к священникам. Но если по известным статистическим данным до 1918 г. в Российской империи был один священник на 2500 мирян, то это соотношение сегодня составляет примерно 1:22500! Притом тогда люди, как правило, были воспитаны в благочестии и даже неграмотные имели основные понятия о своём вероисповедании. Сегодня же я вижу необходимость в создании и развитии структур домашнего просвещения для укрепления осознанной церковной веры в народе. К тому же, при наличии современных технических средств возможности коммуникации особенно среди молодого поколения почти неограничены. Ведь связываются друг с другом по любому поводу в соцсетях – неужели благочестивые и образованные миряне не могут воспользоваться современными возможностями во славу Божию?! Это будет очень основательным шагом вперёд в экклезиологическом отношении. Убеждён, что живи ап. Павел в нашу эпоху, ему бы не были чужды наши теперешние каналы коммуникации для проповедания слова Божия. Он же и прочие апостолы проповедовали, просвещали, окормляли, а затем рукополагали пресвитеров из местных христиан, а сами продолжали свой путь в благовестии Христовом. Были и посвящённые миряне, в поставленных им рамках деятельности исполнявшие в древней церкви конкретные виды церковного служения.
4. Без колебаний скажу, что всякого рода церковная деятельность обязательно должна осуществляться в рамках церковных структур. Не думаю, что необходимо официальное подтверждение Священного синода для каждой отдельной группы. Достаточно действовать по благословению приходского священника, который, в свою очередь, может заручиться согласием правящего архиерея. Это сможет обеспечить общение на подлинно церковной почве в духе братской любви и взаимного уважения во избежание вредных и ненужных эмоциональных дискуссий по разным темам, имеющих потенциал внести раздоры в церковную среду.
5. Я не обладаю даром прозорливости, а поэтому предрекать не стану. Знаю только, что необходима молитва, которая должна лежать в основе всякого рода деятельности, и не только церковной. Нас вдохновляют примеры св. прав. Иоанна Кронштадтского и прпмч. Елизаветы, которые в тогда ещё официально православном государстве сами осуществляли широкую благотворительную и, вместе с тем, просветительскую деятельность. Они, наряду с будущим св. патриархом Тихоном и многими другими выдающимися церковными лицами поддерживали деятельность православных церковных братств (например, Свято-князь-Владимирского братства, основанного в инославной Германии). Здесь не может быть и речи о «параллельных» или околоцерковных структурах, но исключительно о взаимодействии духовенства с мирянами для созидания Тела Христова (Еф 4:12).
6. Безусловно, объединение церковных обществ и организаций – задача необходимая. Их деятельностью, на мой взгляд, должен заведовать один из отделов высшего церковного управления. К вопросу о сотрудничестве с другими конфессиями я отношусь скептически.
7. Мне известны примеры существования церковных обществ, не занимающихся вопросами, касающимися непосредственно проповеди слова Божьего (например, православные футбольные клубы). Считаю и такого рода деятельность полезной и нужной для спасения душ.
Джованна Паравиччини, сотрудница итальянского фонда «Христианская Россия» (Москва)
1. В ХХ в. в разных конфессиях получили распространение общины, братства, малые группы верных (мирян) – сознательные объединения верующих, собранные не вокруг храма, а вокруг чтения Писания, социального служения, той или иной духовной харизмы. Цель данного интервью выяснить, как представители разных духовных движений видят истоки и перспективы развития соответствующих форм церковного объединения.
2. В лоне Католической церкви на Западе периодически в течение веков появлялись всё новые и новые формы опыта христианской жизни, развивавшиеся вокруг разных личностей святых и объединённые их харизмой. Особенность каждой из них и общая тенденция в каждой эпохе обычно отвечают – если смотреть с исторической перспективы – на потребности периода, на нужды окружающего мира, на необходимость очищения Церкви и её возвращения к истокам. А если смотреть на жизненные судьбы их основателей, мы видим личные призвания, решение полностью отдать себя Богу без всякого расчёта на результаты: «Не предпочитай ничего любви Христовой», как пишет Бенедикт Нурсийский в начале своего «Правила». Таким образом, в новых церковных формах христианской жизни вдохновение Божие дарит Церкви новую закваску для преображения мира.
Итак, в секулярном обществе ХХ в., когда приходы стали опустошаться и новыми «храмами» эпохи стали экономические, политические, культурные учреждения, смысл церковных движений мирян был в том, чтобы свидетельствовать о вере и об опыте христианской жизни именно в гуще мирской обстановки.
3. Многие важные тексты Второго Ватиканского Собора (Конституция «Lumen gentium» – «Свет народов», например) и следующих лет (Апостольское обращение «Christifideles laici» – «Верные во Христе миряне»; Письмо к епископам Конгрегации доктрины веры «Iuvenescit Ecclesia» – «Церковь молодеет») напоминают о роли мирян в Церкви. Возвращаясь к традиции раннехристианской общины, эти тексты подчёркивают, что все христиане призваны стать «священниками» (царское священство) в силу своего крещения, что каждый из них призван стать свидетелем (таким образом определяется «миссия», именно как свидетельство) там, где он живёт, работает, находится. Церковь не отождествляется только с приходом, с храмом и его богослужением – Церковью становится любое пространство, где «двое собраны во имя Моё» и своей жизнью (и возможно, словом) указывают на другое, новое измерение существования.
4. На Западе, и в частности в Италии, эти церковные общины существуют уже около 50–60 лет, в течение которых, безусловно, показали свою жизнеспособность. Они росли и вызревали – со всеми проблемами и, возможно, ошибками любого живого организма. Но сам факт того, что Церковь их уже признала и приняла, показывает, что речь идёт о «новом» явлении, возникшем по замыслу Божию, но также представляющем себя, по сути, частью церковного Предания.
5. Сейчас как раз на Западе переживается деликатный момент перехода от первого этапа существования этих общин и движений, когда ещё были живы их основатели, к новому этапу сохранения и развития даров их харизмы, уже после их смерти. Структура Католической церкви очень внимательно относится к движениям мирян, именно потому что понимает, что они – неотъемлемая часть церковного тела, и старается предложить какие-то рамки, чтобы отрегулировать такое развитие и обеспечить условия верности первоначальной интуиции (правила, срок действия руководства и т. д.). Не всегда легко понять всё это общинам, часто привыкшим к другим методам управления и разделения ответственности. Это именно новый этап, со всеми рисками и вопросами, которые влечёт за собой новизна. Слава Богу, внутри Католической церкви есть большая возможность общения и совместного пути: послушание, которое, безусловно, церковные движения должны соблюдать перед структурой, не значит отсутствие искреннего, мужественного диалога о предстоящем пути.
6. «Сама Церковь должна стать движением»: эти слова Св. Иоанна Павла II показывают значение этих движений для всей Церкви. Сегодня понтификат Франциска только и подчёркивает тему миссии мирян в мире – среди мигрантов, обездоленных, но также среди материально обеспеченных людей, потерявших духовный ориентир. Папа говорит о «Церкви, выходящей» в мир, как добрый пастырь ищет потерянную овечку, не дожидаясь её самостоятельного возвращения в стойло (можно было бы сказать, в приход). И здесь, конечно, самые активные – именно церковные движения. Недаром всё чаще появляются епископы, духовно возросшие внутри церковных движений (например, председатель итальянской конференции епископов кардинал Маттео Дзуппи из общины Сант Эджидио).
7. Надо сказать, что здесь тоже всё в движении, в пути. Поскольку у каждого движения есть особый акцент, особый подход, существует риск определённого соперничества или, по крайней мере, непонимания по отношению к другим. Это, наверное, проблема взросления каждой общины. Чем больше человек понимает, что определённый дар (харизма) является функцией славы Христа в мире, Его присутствия среди людей, тем больше силы всех естественным образом объединяются для общего свидетельства о Нём. Мне кажется, что самое большое разделение в христианском мире сегодня проходит не между общинами или даже не между конфессиями, но межу теми, кто понимает христианство как живой опыт общения со Христом, и теми, кто определяет его скорее как систему мышления или культурно-этническую идентичность.
Благодарим редакцию Вестника СФИ за предоставленный материал
