Из итоговой работы выпускницы СФИ Елены Котовой по новейшей истории церкви
Епископ Павлин (Крошечкин) был назначен митрополитом Сергием на Пермскую кафедру 1 декабря 1927 года. Летом того же года после прибытия к месту назначения он предпринял поездку по приходам епархии, включая самые отдалённые, такие как Чердынь. Можно отметить, что владыке важно было лично познакомиться с епархией, чтобы понять её церковные настроения.
Пермь была центром епархии, местом кафедры епископа, и в самом городе требовалось создать центр притяжения, место для собирания всех мирян, сохранивших верность патриаршей церкви. Таким местом стала Феодосиевская церковь, которую епископу Павлину удалось вернуть в «сергиевскую» ориентацию из «григорьевской». Настоятелем нижнего храма Феодосиевской церкви владыка Павлин назначил игумена Тавриона (Батозского), который прибыл вместе с владыкой и ещё двумя монахами: отцом Андроником (Лукашом) – келейником преосвященного – и отцом Зиновием (Мажугой)1. На короткое время Феодосиевская церковь стала неофициальным кафедральным собором Перми2. Епископ Павлин повторил то, что делал владыка Хрисанф3, – начал служить 3 раза в неделю архиерейские службы, которые совершались строго по уставу, однако обязательной сделал ещё и проповедь слова Божьего. Здесь следует заметить, что епископ Хрисанф не говорил проповедей совсем или говорил очень мало. Владыка Павлин, напротив, проповедовал, так же вели себя и помощники владыки, особенно ярким проповедником стал новый настоятель храма – архимандрит Таврион.
Они ходили в мирской одежде, собирались по 5–7 человек непостоянным составом на квартире или в доме какого-либо боголюбивого семейства, при этом отдельные группы имели между собой координацию на случай чрезвычайных обстоятельств.
Общая жизнь
Приезд 3–4 монахов вместе с образованным деятельным епископом подстегнул пермских монахов и монахинь к объединению вокруг владыки Павлина. В Перми начинает складываться община из монашествующих и мирян, членов и друзей которой называют «павлиновцами»4. В епархии оживляется церковная жизнь: насельники и насельницы упразднённых монастырей – монахи Белогорского мужского монастыря, монахини из Успенского женского монастыря – начинают объединяться вокруг Феодосиевской церкви. Их круг насчитывал в разные годы до 40 человек. Некоторые исследователи говорят о том, что образуются тайные монастыри. Мы бы считали это скорее преувеличением, так как среди бывших насельников были лица разных полов, не привыкших к такому «купножительству». Монахи, наученные атаками на Белогорскую обитель, которую закрыли в 1923 г., умели вести конспиративную жизнь и не выдавали своей церковности: ходили в мирской одежде, собирались по 5–7 человек непостоянным составом на квартире или в доме какого-либо боголюбивого семейства, при этом отдельные группы имели между собой координацию на случай чрезвычайных обстоятельств. Иными словами, монахи продолжали вести жизнь на полулегальном положении. В архиве Перми хранится список из 17 адресов домов, где проходили молитвенные собрания после закрытия храма. Можно предположить, что некоторые из этих мест были и местом встречи «павлиновцев» во времена служения епископа Павлина в Перми.
В борьбе с обновленчеством в епархии сложился круг ревнителей православия во главе с епископом Павлином. В него входили помимо прибывших с владыкой монахов протоиерей Илия Бабин и его сын Николай Бабин, а также находившийся в ссылке в Перми выдающийся пастырь – архимандрит Александр (Толстопятов)5, с которым Николай Бабин был дружен. Отец Александр решительно обличал обновленцев и тех, кто отошёл от патриаршей церкви. К 1929 году стало вполне очевидно, что митр. Сергий (Страгородский) превысил свои полномочия и ведёт церковную политику под контролем ОГПУ. Такое положение дел вызывало новые случаи нежелания поминать митрополита как правящего архиерея и требовались большие усилия для поддержания церковного мира в Пермской епархии. В любой момент активный епископ мог быть арестован органами ОГПУ и требовалось позаботиться о каноническом преемстве староцерковных епископов (дело осложнялось тем, что для канонической хиротонии нового епископа необходимо было присутствие сразу 3 епископов). Очевидно, что для этих целей владыка Павлин возвёл летом 1929 г. во епископа Кудымкарского, викария Пермской епархии, непримиримого борца с обновленцами протоиерея Илию Бабина. На тот момент отцу Илие было 77 лет, он недавно вышел из заключения, где находился за проклятье обновленцев. Хиротонию совершили епископ Пермский Павлин (Крошечкин), епископ Соликамский Хрисанф (Клементьев), епископ Кунгурский Иоанн (Георгиевский).
Чердынь
Заслуживает внимания и тот факт, что владыка Павлин умел организовать деятельность в епархии так, чтобы быть в курсе происходящего и в случае критической ситуации взять управление в свои руки. Примером тому может служить ситуация с отдалённым посёлком Чердынь, в котором владыка побывал во время объезда-знакомства с епархией. В анонимной биографии владыки приводится упоминание о дальней поездке в личных целях. Однако факты свидетельствуют, что причина поездки носила церковный характер и требовала немедленного вмешательства. В посёлке, в Воскресенском соборе с 1903 г. служил ревностный борец с обновленчеством отец Александр Тетюев, в прошлом послушник архимандрита Хрисанфа (Клементьева), находящегося в Перми в качестве викарного епископа Пермского и входившего в круг владыки Павлина. В 1928 году собор в Чердыни силой захватили обновленцы. Отец Александр и прихожане категорически отказались присоединиться к ним и перешли в Успенский храм. В отместку обновленцы обратились в ГПУ, заявляя, что отец Александр «внёс рознь в среду верующих». Осведомители писали о нём, что он «плевал в глаза всем обновленцам, как еретикам, продавшим Православие». Благодаря активной деятельности отца Александра обновленцы были вытеснены из Воскресенского собора, часть которого они занимали. Вслед за собором и все церкви Чердыни перешли в подчинение патриаршей церкви. Но в июне 1928 г. отец Александр был арестован по обвинению в «контрреволюционной пропаганде, направленной к возбуждению религиозной вражды и дискредитации существующего строя». Дата ареста совпадает со временем визита епископа Павлина в Чердынь. Очевидно, это был пример пастырской опеки и поддержки оставшихся без священника прихожан, к тому же через некоторое время епископ Павлин рукоположил во иеродиакона монаха Дмитрия Пьяных6 и направил его служить в Чердынь.
Нелегальная школа
Большое внимание епископ Павлин уделял не только прихожанам, но и их детям. Возникает неофициальная церковно-приходская школа, в которой учится около 10 детей. С согласия родителей их обучали Закону Божию. Известно, что группу составляли мальчики 9–12 лет, которые собирались тайно для обучения в различных местах, иногда этим местом был храм. Обучение по благословению владыки проводил отец Таврион, и для того, чтобы не привлекать внимания властей, он надевал гражданскую одежду и собирал детей под предлогом купания и летнего отдыха, проводя встречи на духовные темы, читая им духовную литературу. Вот что можно прочитать в протоколе допросов свидетелей о тайной церковно-приходской школе: «На архиерейском же амвоне посреди церкви сидит Таврион и, держа в руках Евангелие, что-то объясняет окружающим его мальчикам 9–12 лет. Мальчиков было человек 10… Это Таврион по примеру Запада, обучает детей Закону Божию…».
Вполне возможно, что данные строки из следственного дела – вымыслы свидетелей или приписка следователя, так как подобная деятельность была противозаконна и способствовала составлению обвинительного приговора. В 1929 году государственно-церковная политика резко изменилась. Ужесточение политики было связано с готовящимся раскулачиванием и тотальной коллективизацией с одной стороны, с другой же стороны, действием постановления ВЦИК СССР «О религиозных объединениях», по которому церковная организация была лишена практически всех сторон деятельности кроме богослужебной. Был дан ход антирелигиозной кампании, которая характеризовалась массовым закрытием церквей и репрессиями в отношении духовенства.
Антицерковные акции властей коснулись и обновленцев, хотя их положение по сравнению с другими ориентациями выглядело лучше. Постепенное и планомерное закрытие храмовых зданий привело к значительному сокращению числа обновленческих приходов в стране. К началу же 1930-х годов усилились репрессии против священников-обновленцев на Урале. После многих доносов недоброжелателей в 1929 г., требований членов обновленческой общины снова вернуть им Феодосиевский храм, в котором служил епископ Павлин, было принято постановление о передаче здания для общественных целей. Отец Таврион был арестован, а епископ Павлин получил в 1930 году назначение на Калужскую епархию, епископом Боровским, временно управляющим Калужской епархией.
Благословляя, он начинал петь общеизвестные церковные песнопения, всех привлекая к общему пению. Владыка через различные кафедры пронёс понимание того, что человек должен участвовать в богослужении самым доступным ему образом – пением молитв и псалмов.
В Калуге
За епископом Павлином из Перми в Калугу последовала большая группа его духовных чад. Один из осведомителей докладывал местным властям, что в Калугу прибыла группа монашествующих в количестве около 40 человек. Год спустя к владыке присоединился его келейник отец Андроник и монах Алипий, которые служили совместно с владыкой в Казанском соборе Калуги, проповедовали и собирали общину верующих. В 1931 году отец Андроник (Лукаш) и отец Алипий (Сергиенко) были осуждены на 5 лет и владыка Павлин остался без близких помощников. В 1932 году вышел из заключения отец Таврион. Работники НКВД тщательно изучали круг общения архимандрита Тавриона. Из следственных материалов: «…архимандрит Таврион Батозский был приближённым, доверенным лицом у епископа Крошечкина. Он, безусловно, выполнял указания последнего по организации тайных церквей… Кроме того, с такой же целью создания тайных церквей он систематически наезжал из г. Калуги в г. Пермь и здесь создал ряд нелегальных церквей…»7. Подробнее об этом уникальном явлении в истории церкви – нелегальных приходах и общинах, устраиваемых епископом Павлином, мы не можем сказать ввиду отсутствия источников. Пользуясь близостью Калуги к Москве, владыка Павлин окормлял духовных чад, оставшихся после его переезда в Пермь, насельников закрытых монастырей.
Владыка Павлин любил службу Божию и служил часто. По окончании божественной службы он всегда всех благословлял, стоя на амвоне. Благословляя, начинал петь общеизвестные церковные песнопения, всех привлекая к общему пению. Владыка через различные кафедры пронёс понимание того, что человек должен участвовать в богослужении самым доступным ему образом – пением молитв и псалмов.
Интересно отметить и литургическое творчество, проявленное преосвященным Павлином в Калужской епархии. В воскресный вечер владыка ввёл особо торжественное архиерейское богослужение, посвящённое Воскресению Господа. Владыка совершал его даже тогда, когда по уставу была положена служба тому или иному святому. Указанный чин, вероятно, был составлен самим владыкой и обязательно включал чтение Евангелия и проповедь.
В 1932 году епископ Павлин был вызван с Калужской кафедры в Москву для участия в летней сессии Временного Синода РПЦ, а 16 июня 1933 г. возведён в сан архиепископа и назначен на Могилёвскую кафедру правящим архиереем.
Заключение и расстрел
Весной 1936 г. после ареста владыка Павлин был отправлен в Ново-Ивановское отделение Сиблага НКВД. Владыка и в месте заключения собрал круг верующих солагерников, среди которых был бывший епископ кунгурский Аркадий (Ершов), с которым владыка сблизился, старался поддерживать верующих молитвой и наставлениями. В характеристике на архиепископа Павлина сказано, что, будучи бригадиром, выполнял ежедневные задания для бригады на 30–40%. Вероятно, это была попытка со стороны владыки создать более щадящий режим работы для заключённых. По утрам архиепископ служил молебны за бараками подконвойного городка, на которые собирались заключённые духовного звания и верующие, все вместе пели. Он говорил: «Издевательства и гонения советской власти на верующих только укрепляют нашу веру в Бога, а поэтому мы должны неустанно поддерживать дух религии не только в себе, но и в других людях»8. Даже в условиях несвободы архиепископ Павлин был верен себе: утешал и поддерживал других заключённых, совершал богослужения с песнопениями, как он обычно делал в местах своего служения на различных кафедрах.
В 1937 году он был задержан в группе 8 клириков, помещён в лагерный изолятор «за организацию контрреволюционной группы заключенных» и расстрелян через несколько дней после вынесения обвинения.
————
1 Костина В. «Богом моим пройду стену…»: Подвиг исповедничества архим. Тавриона (Батозского). Пермь, 2010. С. 30.
2 Преображенский кафедральный собор с 1923 г. до закрытия был кафедральным собором Пермских обновленческих архиереев. Закрыт в 1931 г.
3 Был епископом Соликамским, викарием Пермской епархии с 1925 г. В январе 1926 года арестован властями и выслан в Пермь без права выезда.
4 Костина В. «Богом моим пройду стену…». С. 30.
5 Выдающийся пастырь, богослов, в 1922 году был осуждён в ходе процесса «о сопротивлении изъятию церковных ценностей» по делу митрополита Вениамина (Казанского). В 1924 году осуждён по «делу о православных братствах» в Петрограде. По некоторым данным был возведён в сан архимандрита митрополитом Нижегородским Сергием (Страгородским). Весной 1927 г. был сослан в Пермь и после подписки о невыезде мог служить в Никольской церкви Перми, решительно боролся с обновленчеством (был прозван «Иван Грозный»). После нескольких последующих ссылок был возведён митрополитом Сергием (Страгородским) во епископа Алма-Атинского, затем в 1943 г. в епископа Молотовского (Пермь). Принял участие в Архиерейском соборе 1943 года и избрании патриархом митрополита Сергия.
6 Был послушником мужского монастыря (название не удалось найти), епископом Хрисанфом (Клементьевым) рекомендован к подготовке в монахи. В 1928 году был пострижен в монахи епископом Павлином и через день возведён в иеродиакона, что было продиктовано срочностью решения ситуации с отсутствием священника в Чердыни.
7 Костина В. «Богом моим пройду стену…». С. 61.
8 Правда В.Л. Дело архиепископа Павлина (Крошечкина) в Ново-Ивановском лагерном пункте Сиблага // Вестник Кузбасского государственного технического университета. Исторические науки. 2014. Выпуск 3(103). С. 136.
Кифа № 4 (272), апрель 2021 года
