Михаил Юрьевич никогда в эмиграции не был и дальше Пензенской губернии и Кавказа не ездил. Но светлый образ поэта-воина не был забыт в среде русских эмигрантов XX века. Существует немало литературоведческих статей, обобщающих сказанное о Лермонтове-поэте зарубежной Россией1. Мне же хотелось бы вспомнить о нём как о выпускнике Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где он учился в 1832–1834 годах. Именно в этой школе, переехавшей в новое здание и преобразованной в Николаевское кавалерийское училище, открывается в 1881 году первый в России Лермонтовский музей. Именно это военное учебное заведение ставит перед своим главным входом памятник поэту к 100-летию с 15 октября 1814 г. – дня его рождения. Этот памятник скульптора Бориса Михайловича Микешина был открыт Великим князем Константином Константиновичем, «отцом всех кадет», во время Великой войны в 1916 г.
Память Лермонтова в училище чтили: существовал Лермонтовский взвод (второй); Лермонтовская карусель – военно-спортивные состязания в манеже, после которых выдавались нагрудные значки; существовал негласный свод правил – цук, по которому строились отношения между юнкерами. Основателем этого свода считали Маешку (прозвище Лермонтова в училище, обозначавшее хромого горбуна: Михаила однажды ударила лошадь, и он долго лечил ногу). Все события учебного курса по ночам записывались в специальный сборник «Звериада», представлявший собой неформальный юнкерский устав. Именно эту книгу держит в руке сидящий перед фасадом училища бронзовый Лермонтов. Так с именем Лермонтова связывали свою училищную жизнь и традиции молодые кавалеристы, готовящиеся к производству в офицеры на широком поле летнего Красносельского военного лагеря в присутствии Государя Императора. О жизни в этом военном лагере сам Лермонтов написал юношескую поэму «Монго», по прозвищу своего друга-однокашника по Гвардейской школе.
Первая мировая война заставляет проводить ускоренные выпуски корнетов сразу для фронта, а в 1917 году училище расформировывают. Но имя Николаевского кавалерийского училища не забыто. Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России генерал-лейтенант Пётр Николаевич Врангель, сам когда-то сдававший экзамены в нём, ещё в Крыму формирует новое кавалерийское училище в память прежнего. Уже в Галлиполийском лагере Первого армейского корпуса числится Николаевское кавалерийское училище составом в 357 человек. В лагере выпускаются рукописные журналы: «За рубежом», «Вестник Первого армейского корпуса» и… «Школьная заря». Именно так именовался иллюстрированный журнал Николаевского училища в Галлиполи в память того журнала, в котором когда-то писал и рисовал юнкер Лермонтов в Санкт-Петербурге.
Выправка, прилежание, благородство Николаевских юнкеров благотворно отражались на других военно-учебных русских заведениях, на учащихся кадетских корпусов. Та самая «Звериада», основоположником которой считали Лермонтова, послужила не началом дедовщины, а учебником рыцарства для кадетских корпусов и Донского женского института, которые с 1921 года обосновались в Югославской Белой Церкви. В 1924 г. училище было закрыто, а его традиции продолжали кадетские корпуса. Потомок Лермонтовых, кадет 24-го выпуска Первого Русского Великого Князя Константина Константиновича Кадетского Корпуса в Белой Церкви, Михаил Александрович Лермонтов (1925–2012), вспоминает о своих годах учёбы: «Как когда-то в “Славной Гвардейской Школе” имена Пушкина и Лермонтова занимали особое место, так и у нас. Их духовная сила, несмотря на столетнюю давность, несомненно, влияла на наши юные сердца и воспитывала в нас уважение и почтительность к старшим, что-то вроде рыцарского отношения к барышням и, самое главное, в любви ко всему русскому: истории, литературе, искусству, обычаям и традициям…»2
Другой потомок из рода Лермонтовых, Александр Григорьевич Лермонтов (1918–2000), выпускник Крымского кадетского корпуса в югославском Дубровнике, пишет в своих воспоминаниях: «В разных корпусах были и свои, особые традиции… Возглавлял выпуск… Старший выпуска, его помощник назывался Хранитель Звериады, в обязанности которого… было хранение этой книжки, в которой выпуск за выпуском выписывал свои похождения, шутливые истории, шутки над преподавателями и над самими собой. В моём Крымском корпусе книга была переплетена в бархат и на узкой ленте было набрано слово ЗВЕРИАДА…
Обыкновенно во всех корпусах устраивались кадетские чин-парады в присутствии офицеров и больших начальств. При этом в некоторых корпусах копировались кавалерийские традиции, скопированные с кавалерийских училищ, прежде всего с Николаевского, где их завёл, по преданию, Лермонтов»3.
«Общей традицией для всех Российских корпусов было составление и пение “Звериады”… Почему именно “Звериада” возникла среди юнкеров Гвардейской Школы? Мы приблизимся к решению этого вопроса, если цитировать строфу, вероятно, созданную если не самим Лермонтовым, то его окружением:
Споёмте, братцы, Звериаду,
Собрались звери всей толпой,
Бессмысленных баранов стадо,
Подтянет их корнет лихой.
Как видно, понятие корнета, то есть юнкера старшего курса, в мечтах уже офицера, и зверя – юнкера младшего курса, мохнатого, хвостатого существа, пребывающего по воинскому уставу в звании рядового, довольно логично возникло в бесшабашной компании гвардейских юнкеров… Шутливое наименование “зверь” не обижало юнкеров младшего курса, знавших, что проникновенная песнь – гимн Николаевского Кавалерийского училища… выражала настоящие чувства и дух всех и старых, и молодых николаевцев:
За друга друг стоял горой,
В беде друг друга выручал,
И были вечными друзьями
Солдат, корнет и генерал»4.
Последняя строчка – «И были вечными друзьями солдат, корнет и генерал» – принадлежала, по общему убеждению, М.Ю. Лермонтову и гравировалась на кольцах выпускников. Племянник Донского атамана генерал-лейтенанта Африкана Петровича Богаевского (1872–1934), выпускника Николаевского кавалерийского училища, сам окончивший Донской кадетский корпус, Николай Николаевич Богаевский (Воробьёв, 1908–1989) написал такие стихи:
Дорогим Николаевцам
В день Праздника славной Школы
«И будут вечными друзьями
Солдат, корнет и генерал» –
Так, за далёкими морями,
Поэт на кольцах начертал.
Но налетела злая вьюга,
Все кольца расшвыряла врозь.
И лишь немногим удалось
По звону отыскать друг друга.
Держитесь тесно, милы други,
Как в песне завещал певец –
Не из кольца, а из колец
Ковали пращуры кольчуги!
Короче сроки и дороги,
И всё растёт число разлук –
Уже идут «земные боги»
К Царю Небесному на цук.
И вы, я верю, на параде
Российской конницы в раю
Предстанете завета ради
Пред Богом в сомкнутом строю.
В глаза глядите, не робея –
За вами столько славных лет…
Проверьте пальцем портупею
И, мимоходом, этишкет5.
Так непререкаемый авторитет М.Ю. Лермонтова помогал поддерживать дисциплину, «русскость», благородные неформальные отношения между юнкерами воссозданного в эмиграции Николаевского кавалерийского училища (1921–1924), а после в кадетских корпусах Русского Зарубежья, для которых обычаи и традиции николаевцев были образцовыми.
Прямой, порой задорный, порой печальный голос поэта-воина помогал русским беженцам в кадетской форме вместе с Лермонтовым (часто описывавшим близкие им тогда чувства одиночества, ненужности, покаяния, непреклонности, любви к Отчизне) сносить тяжёлые условия изгнания с Родины.
В память прежнего Лермонтовского музея Николаевского кавалерийского училища в школьном музее ближайшего храма, Воскресения Христова (у Варшавского вокзала), существует постоянная экспозиция, посвящённая поэту, истории училища и его известным выпускникам: Петру Петровичу Семёнову-Тян-Шанскому, Модесту Петровичу Мусоргскому, Петру Николаевичу Врангелю, Владимиру Оскаровичу Каппелю, Алапаевскому мученику князю императорской крови Иоанну Константиновичу, последнему настоятелю училищной церкви – расстрелянному в 1918 году протоиерею Иоанну Еленевскому и многим другим николаевцам.
Протоиерей Георгий Пименов (Санкт-Петербург)
————
1 Азаров Ю.А. «Вечные странники»: Зарубежная Россия и Лермонтов; Дякина А.А. Личность и творчество М.Ю. Лермонтова в оценке русской эмиграции; Захаров В.А. Русские эмигранты о Лермонтове.
2 Лермонтов М.А. Почему я? Биографический очерк // Кадетская перекличка. 2009. № 80. С. 178–180.
3 Лермонтов А.Г. Мемуары. Ч. 5. Режим доступа: www.xxl3.ru/aglmem5.htm.
4 Из восп. Андрея Бертельс-Меньшого (Кадетская перекличка. 1972. № 3. С. 40–41).
5 Стихотворение опубликовано в журнале «Новая Юность» (№3, 2000). Режим доступа: https://magazines.gorky.media/nov_yun/2000/3/togda-v-liholetya-goda-stihotvoreniya.html.
Этишкет – шнур к киверу, головному убору всадников-улан, цук – система воспитания корнетами «зверей», «земные боги» – дежурные вахмистры из старших юнкеров.
Кифа № 3 (271), март 2021 года
