Фрагмент прозвучавшего на «Сретенских чтениях» доклада Олега Викторовича Котова «Священномученик Онуфрий (Гагалюк)1 и его подходы к осуществлению миссионерской деятельности в РПЦ в 1920–1930-е годы»
Начавшиеся после 1917 года гонения на церковь поставили перед ней вопрос о выработке нового подхода к миссионерской деятельности в условиях нарастающей пропаганды безбожия. Инерция в области миссии и в целом в области церковных реформ была настолько велика, что ожидаемый всей церковью Поместный Собор 1917–1918 гг. не смог решить накопившихся проблем, а всего лишь наметил русло необходимых изменений, которые стали востребованы зарождающейся постконстантиновской эпохой.
Примером деятельности пастыря и миссионера послереволюционного времени является служение архиепископа Курского и Обоянского сщмч. Онуфрия (Гагалюка). После владыки остались научные труды, в которых изложены его миссионерские взгляды.
Архиепископ Онуфрий родился на польской земле в 1889 г. в семье лесника, рано остался без отца. С раннего детства решил стать епископом. С юности его увлекала личность ап. Павла, его послания. Будущий владыка получил академическое образование в Санкт-Петербургской духовной академии, где приобрёл миссионерский опыт при посещении ночлежек вместе с другими студентами. После обучения, в 1915—1919 гг., был преподавателем церковной истории и истории миссии в Пастырско-миссионерской семинарии при Григорие-Бизюковском монастыре Херсонской епархии. В феврале 1923 г. хиротонисан в еп. Елисаветградского. Много раз подвергался аресту. С 1923 до 1927 года управлял двумя епархиями, не покидая Харькова. С 1927 по 1929 г. отбывал ссылку в Кудымкаре. В 1929 г. назначен епископом Старооскольским, а в 1933 г., после очередного заключения, – архиепископом Курским и Обоянским. В 1935 г. арестован и направлен в Хабаровский край, где в 1938 г. был расстрелян.
«Помочь человеку в беде – святое, славное дело. Сохранить жизнь от опасности – ещё выше. Но нет более великого и важного дела в мире, как спасти душу человеческую от греха и вечных мук и привести ко Христу Богу и блаженной нескончаемой жизни в Царстве Небесном».
Содержание миссии
Сщмч. Онуфрий не оставил какого-то систематического сочинения о миссии, однако почти в каждом своём труде он упоминает то о целях миссии, то о её качестве, о форме, о миссионерах, проповедниках, а также об их подготовке. Он во многом является наследником традиционного для русской церкви XIX в. «синодального» подхода в области миссии, часто прежде всего контрмиссионерского, направленного на полемику с представителями других конфессий, а также со старообрядцами. Однако в его трудах достаточно легко увидеть, что он всё же переступает черту синодальной эпохи. Отличие в том, что архиеп. Онуфрий ставит заботу о спасении человека во главу угла своей миссионерской деятельности, поэтому его миссионерские взгляды во многом адекватны окружающей его реальности и требованиям времени.
Вот как он определяет содержание миссионерской деятельности: «Помочь человеку в беде – святое, славное дело. Сохранить жизнь от опасности – ещё выше. Но нет более великого и важного дела в мире, как спасти душу человеческую от греха и вечных мук и привести ко Христу Богу и блаженной нескончаемой жизни в Царстве Небесном»2. Во взглядах владыки Онуфрия можно увидеть «синергийный» принцип православной миссии: «миссия – это дело церкви», а не отдельных миссионеров3. «Кто решается проповедовать христианскую веру без благословения Церкви Православной – тот самочинник и лишается благодатной помощи Божией в своём деле»4. Задачу миссии он формулирует очень похоже на «Правила об устройстве внутренней миссии», принятые в 1908 г.5, однако вместо представления о миссии как о защитной функции церкви, владыка делает акцент на перевоспитании «всех обидчиков, озлобленных врагов против веры и Церкви»6 и добавляет совершенно новое слово для этого подхода: «если потребуется, христианин отдаст жизнь свою и за невера, его ненавидящего»7.
В отличие от традиционного понимания, владыка Онуфрий видел миссионерами не только священников, но и вообще «всякого последователя Спасителя»8 как носителя определённого служения. «Не только пастырям, но и всем верующим христианам – говорить немолчно о святой вере нашей и жизни христианской всем неверующим и развращенным»9. Развивая мысль о служителях в деле миссии, он разбивает традиционное представление и заключает, что женщины могут быть такими служителями10.
V Миссионерский съезд 1917 г., на котором присутствовал сщмч. Онуфрий, принял решение о необходимости всех трёх видов миссии – «народно-приходской», «пастырско-приходской» и «профессиональной»11. Несмотря на горячую полемику, Собор, следуя направлению, которое задал миссионерский съезд 1917 г., призвал к усиленным проповедническим трудам не только священников, дьяконов и псаломщиков, но и способных к проповедничеству благочестивых мирян, которые, однако, должны иметь благословение. «Право проповеди даруется мирянам при трёх условиях: мирянин-проповедник должен отличаться благочестием, иметь благословение архиерея и разрешение местного священника, а также должен посвящаться в стихарь и получить звание «благовестника»12. Собор подчёркивает, что благодаря таким качествам, как связь с жизнью, понятный язык, просвещённость проповедующего, проповедь может иметь и миссионерское звучание (особенно во время крещения, венчания и отпевания). Рассмотренные выше решения Поместного Собора и сочинения о миссии владыки Онуфрия позволяют судить о том, что взгляды священномученика во многом продолжают определения Собора о проповеди, так как сам не только при каждой возможности произносил за богослужением проповеди, но и призывал к проповеди как клириков, так и мирян (!).
Призывая женщин к проповеди и отмечая в них даже большие способности в деле миссии, чем у мужчин, владыка Онуфрий вполне следовал Определению Собора «О привлечении женщин», где указывалось на то, что женщины имеют право «занимать должности во всех епархиальных просветительных, благотворительных, миссионерских <…> учреждениях»13. При этом миссионерская деятельность женщин предполагалась исключительно вне стен храма и во внебогослужебное время.
С каждым годом давление на церковь усиливалось, в мае 1929 года XIV Съездом советов любая катехизическая и миссионерская деятельность была определена как противозаконная.
Требования к миссионеру в трудах сщмч. Онуфрия
Святитель понимал, что для всенародной миссии требуется определённая подготовка и поэтому он предъявляет следующие требования к миссионеру: «знать учение Церкви Божией и проповедовать не по своему смышлению, а на основе слова Божия и творений святых отцов14. Но от всякого проповедника требуют и личных усилий, а также ответа на современные недоразумения в вопросах жизни и веры»15.
С каждым годом давление на церковь усиливалось, в мае 1929 года XIV Съездом советов любая катехизическая и миссионерская деятельность была определена как противозаконная16. В это время в условиях почти полной изоляции владыка Онуфрий переходит к письменной проповеди и составляет более 300 трудов. «Конечно, устная проповедь имеет главное значение <…> Но и самое красноречивое слово скоро забывается. Притом часто является сильное желание у верующего почитать у себя на дому что-либо из области веры. В этом отношении необходимо письменное наставление. Если устное слово возбуждает веру у молящихся, то письменное усугубляет её, утверждает».
Законы враждебного государства никак внутренне не ограничивали святителя, он писал, что «никто – ни сатана, ни люди – не имеют права мешать проповедникам учения Христова. И благовестники-христиане, покорные внешним властям в области гражданской, никак не могут слушать тех, кто зовёт их отказаться от Бога и от подвига проповеди о Боге <…> Здесь уже благовестники христианские не делают никакого преступления, напротив, великое добро»17. Также указывает, что здесь может возникнуть «узость понимания церковного дела: лелеяние родины паче церковного дела»18.
В 1920-е годы вследствие сложившегося в те годы коллаборационистского с богоборческой властью обновленчества владыка в своих трудах много внимания уделяет борьбе с расколами.
Однако с усилением гонений со стороны власти акценты в трудах священномученика Онуфрия меняются, всё чаще появляются мысли о любви как об основной силе миссионера, в том числе по отношению к раскольникам и сектантам. «Когда православный миссионер беседует с упрямым, упорным раскольником или еретиком, каким образом он может направить его на путь истины? <…> А сие может только миссионер любящий, сострадающий душе, молящийся усердно о ней Богу и привлекающий на раскольника или еретика милость Божию, его вразумляющую»19. В поздних своих сочинениях он начинает ставить акцент на мученичестве как основном христианском свидетельстве. «Когда неверующие гонители увидят непоколебимую стойкость православных христиан, запечатлённую кровию, тогда некоторые из них, способные к восприятию истины Божией, несомненно, станут в ряды исповедников Христовых, как то было с древними язычниками, которые, видя веру христиан, сами становились из мучителей последователями Христовыми»20.
————
1 Хотелось бы напомнить нашим читателям публикацию «Светильники» («Кифа» № 2(270)), где говорилось об одной из катакомбных общин. Её члены в начале 1930-х в ходе своих миссионерских поездок «узнали, что в г. Острогожске и в некоторых сёлах существуют группы светильников, очень близкие по убеждениям к нашим Киевским общинам. Потом узнали, что такие же группы существуют и в Бирюченском районе, Павловском, Бобровском, Богучарском, Россошанском, Лискинском и др. районах. Духовным своим отцом и руководителем называют епископа Онуфрия Старооскольского».
2 Онуфрий (Гагалюк), сщмч. Творения : В 2 т. Т. 1. Тверь : Булат, 2005. Том I. С. 151.
3 Антоний, митр. Миссия Русской Православной Церкви в прошлом и настоящем // Журнал Московской Патриархии. 1982. № 5. С. 56.
4 Онуфрий (Гагалюк), сщмч. Письма и статьи. Режим доступа: https://azbyka.ru/otechnik/books/download/11467-Письма-и-статьи.
pdf. С. 266.
5 Кравецкий А. Церковная миссия в эпоху перемен: Между проповедью и диалогом. М.: Культурный центр «Духовная библиотека», 2011. С. 5.
6 Онуфрий (Гагалюк), сщмч. Творения. Т. 1. С. 144.
7 Там же. С. 238.
8 Там же. С. 90.
9 Там же. С. 284.
10 Там же. С. 497.
11 Всеподданнейший отчёт обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству православного исповедания за 1908–1909 годы. СПб., 1911. С. 169–177.
12 Дестивель И., свящ. Поместный собор Российской Православной церкви 1917–1918 гг. и принцип соборности. М.: Крутицкое подворье, 2008. С. 192.
13 Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной российской церкви 1917–1918 гг.: Вып. 1–4. М.: Новоспас. монастырь, 1994. С. 47.
14 19 правило VI Вселенского Собора.
15 Онуфрий (Гагалюк), сщмч. Творения. Т. II. С. 105.
16 «Всякая <…> пропагандистская и агитационная деятельность церковников и религиозников (и тем более «миссионерская») не может рассматриваться как деятельность, разрешённая им законом о религиозных объединениях» (Штриккер Г. Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью. М., 1995. Кн. I. С. 312).
17 Онуфрий (Гагалюк), сщмч. Творения. Т. I. С. 148.
18 Там же. С. 52.
19 Там же. С. 286.
20 Там же. С. 384.
Кифа № 3 (271), март 2021 года
