Интервью с участниками молодёжного хора «Воинства Господня» (Румынская православная церковь)
О румынском православном движении «Воинство Господне», насчитывающем десятки тысяч участников, в России слышали немногие. И жаль – ведь это уникальное сообщество, существующее почти век, со своими традициями, о которых мне всегда хотелось узнать получше. С молодёжным хором Воинства мы встретились на Паисиевских чтениях в Ново-Нямецком монастыре, и мне сразу захотелось попросить молодых ребят и девушек рассказать мне об их жизни. Программа конференции была довольно плотной: приезд митрополита, выступления докладчиков из разных стран, ежедневная молитва, общение. Однако в последний день нашлось «окошко»: Инна Саулова, председатель православного братства во имя прп. Паисия Величковского, основного устроителя конференции, пригласила и хор, и меня на прощальный ужин. Это была настоящая братская трапеза – вкусная, обильная, а главное – насыщающая не только едой, а и беседой о том, что важно для всех присутствующих. Буду рада, если читатели разделят с нами это братское общение.
Мне очень хочется спросить: как живёт в «Воинстве» молодёжь?
В обществе есть законы, которые мы соблюдаем для того, чтобы всё происходило хорошо. Мы верим, что и в духовной жизни такие законы существуют. Если ты эти правила, эти законы Божьи соблюдаешь, применять их нужно не только в церковной ограде, но и вовне.
Потому, что бывает такая раздвоенная жизнь: человек в храм приходит, он там благочестивый, а вовне – живёт не по-Божески. Вот это мы и стараемся преодолевать. Чтобы было единство между тем, что человек знает, и тем, как он это исполняет в жизни.
Мы тоже люди, нормальные люди, со своими трудностями, искушениями, у каждого идёт своя духовная брань. И мы друг друга как-то укрепляем в мужестве. Мы пытаемся идти вместе.
С другой стороны, мы тоже люди, нормальные люди, со своими же трудностями, искушениями, у каждого идёт своя духовная брань. Мы сталкиваемся с теми же вещами, что и все. И мы друг друга как-то укрепляем в мужестве. Мы пытаемся идти вместе.
Именно молодёжь друг друга поддерживает или воины разных возрастов?
Это касается всех возрастов. От самого рождения все важные события в жизни человека: крещение, совершеннолетие, свадьба и так далее – всё это поводы для братского общения. Всё это проводят вместе, как раз не по-мирски, не с музыкой, алкоголем и в духе вечеринки, а как-то по-другому, через духовное общение, через песнопение, через молитву.
Вы все родились в «Воинстве»?
Почти все. Только одна из нас пришла позже, через дружеский круг.
Часто так бывает или редко?
Скажем так, бывает. Но извне приходят немногие, примерно один к десяти. На самом деле сейчас уже третье, если не четвёртое, поколение «воинское».
А сколько лет назад Вы пришли в братство?
21 год назад, ей сейчас тридцать четыре. (Смех.)
Ставите ли вы себе задачу помогать другим людям, которые не знают Бога, приходить, может быть, не обязательно в «Воинство», но к тому, чтобы их жизнь не разделялась на священное и профанное? Ставите вы перед собой задачу миссии или просто свидетельствуете своей жизнью?
И то, и другое можно сказать. Потому что это и в целом возвещение слова, и свидетельство жизнью, и приглашение в «Воинство». Когда живёшь в общине (в воинстве), это образ жизни, который так или иначе тебя определяет…
И который невозможно не заметить.
Конечно. Люди сразу это распознают. Прежде всего нас выдаёт язык принципиальности. То есть люди сразу по языку считывают, что это другой образ мышления. Ну и внешний вид тоже люди как-то распознают. Это такое стремление к благочестию, к скромности. Например, на встречах у нас есть негласное правило, но оно очень строго соблюдается, чтобы сестра всегда была с покрытой головой и в юбке. И в братский совет обычно входят только братья. Это из церковного уклада перешло. Воинство Господне в этом смысле не для того появилось, чтобы церковные законы как-то менять.
А ещё приходится учитывать женскую эмоциональность, сёстрам труднее бывает обсуждать межличностные и прочие организаторские проблемы. Брату легче умолчать и не выносить что-то из совета.
Вы говорите, что встречаетесь друг с другом. А как часто проходят такие встречи?
В воскресенье утром мы идём в храм на Литургию. Обедаем каждый у себя дома. В 15-16 часов каждый раз собираемся на встречу до 19-20 часов.
Во вторник у нас Библейская школа. Понятно, людей поменьше, так как рабочий день.
По четвергам занятия с молодёжью по Священному Писанию.
Если на неделе выпадает какой-нибудь праздник, можем и в этот вечер собраться.
По пятницам молитвенная встреча.
По субботам занятия с самыми маленькими детьми.
Кто предлагает темы этих встреч?
По воскресеньям это обычно литургические чтения. Но необязательно. Если у кого-то есть какое-то вдохновение, он дома о чём-нибудь думал, он может предложить своё размышление. На библейских занятиях мы в начале года собираемся, составляем план на будущий год и уже дальше ему следуем. Берём, скажем, Евангелие от Иоанна и разбираем его пофрагментно, на каждой встрече.
Мы собираемся на дни памяти о. Иосифа Трифы, на какие-то важные события из истории Воинства. Тут поводов для встреч много. Любой повод – возможность встретиться. Есть и большие молодёжные встречи на всю страну раз в год.
А ещё помимо встреч, которые проходят в пределах одного города или селения, есть ещё регулярные ежегодные встречи на уровне уезда, района или всей страны. Мы собираемся на дни памяти о. Иосифа Трифы, на какие-то важные события из истории Воинства. Тут поводов для встреч много. Любой повод – возможность встретиться.
Есть и большие молодёжные встречи на всю страну раз в год.
Сколько человек входит в братство?
На самом деле очень трудно сказать точное число, потому что переписи не было никакой, нет реестров, списков… Каждый приходит добровольно. Приходит, кто хочет, остаётся, кто может. В диаспоре, когда румыны уезжают за границу, там тоже собираются члены «Воинства», иногда это общины по 300–400 человек. Когда-то в газетах, ещё у истоков Воинства, первые десятилетия писали о 100 тысячах человек.
Среди первых членов братства были ваши родственники? Отец Пимен мне сказал, что он член братства в четвёртом поколении.
Мой прадед, можно сказать, исповедником веры был, он претерпел заключение за свою веру, его уже в живых нету. Многим верным пришлось посидеть в тюрьме. Конечно, в те годы это было явно вне закона, за любое такое собрание, проповедь легко могли арестовать. Один из членов братства, Траян Дорз, провёл за решёткой в общей сложности больше семнадцати лет. И для государства как раз представители «Воинства Господня» считались более опасными врагами, чем, скажем, настоящие преступники.
При аресте конфисковывали имущество и книги в том числе. И если сейчас Воинство может собираться спокойно, есть своё помещение, где не нужно ни от кого прятаться, то в те годы гонений люди в квартирах у себя окна завешивали одеялами плотно-плотно, чтобы не было видно света, чтобы никак не могли узнать, что они встречаются.
К сожалению, в наши дни в некоторых богословских заведениях есть мнение о том, что всё-таки о. Иосиф был неким бунтовщиком. Есть люди, которые просто не хотят вникать и потому руководствуются стереотипами. Те, кто узнаёт Воинство поближе, меняют свою позицию, но есть те, кто убеждены, что только так, а не иначе, и поэтому им это даже не интересно. Как бы ты их ни убеждал, у них уже сформировалась своя позиция в отношении Воинства.
А в обществе вы встречаетесь с какой-то агрессией? У людей, которые с вами работают или учатся, есть ли какое-то неприятие вашего образа жизни, негативная реакция?
Конечно, такое бывает. Ну, это повсюду. Обычно называют как-то так: «со странностями», и ещё такое слово есть, его с насмешкой произносят, а буквально оно означает «покаявшийся». У этого слова есть своя история. Братья из предыдущих поколений, кто через всё это проходил, рассказывали, что как раз в ответ на такое уничижительное «покаявшийся» члены братства отвечали: «Я хотел бы на самом деле быть в подлинном смысле слова покаявшимся».
На самом деле это трудный вопрос. Мало кто знает как в той или иной ситуации правильно себя вести, чтобы, с одной стороны, не позволять себя втаптывать в пыль, с другой стороны, понимать, до каких границ разговор продолжать, где свидетельствовать, где молчать, тут всё очень творчески происходит.
Конечно, когда заходит речь о том, чтобы защищать истину Христову, ты понимаешь, что ты защищаешь, отстаиваешь. По крайней мере, нас так учили наши предшественники. Одно дело, когда тебя лично пытаются как-то унизить, оскорбить, и ты понимаешь, что где-то надо уметь это перетерпеть, не ответить на провокацию. А с другой стороны, когда идёт речь, чтобы истину Христову не дать попрать, тогда понимаешь, что надо твёрдо ответить, границу поставить. Есть ситуации, когда нужно защищать святыню и не закрывать глаза на её попрание.
Вы спрашивали о миссии. Из опыта истории Воинства в этом отношении люди-примеры – это братья, которые у самых истоков стояли. Они прямо ходили по разным трактирам, могли приходить куда-нибудь, свидетельствовать открыто, что называется, «граду и миру», и тем самым приводили много людей. И у этих братьев, наверное, была вера более крепкая, ну, и, наверное, люди того времени, может быть, легче воспринимали веру.
Беседовала Анастасия Наконечная
Фото: Анастасия Плетенская
Кифа № 2 (270), февраль 2021 года
