Вот уже 5 лет в нашей стране отмечается День православных братств. Дата 1 февраля выбрана неслучайно – в этот день в 1918 году патриарх Тихон призвал верующих защищать церковь от безбожных большевистских гонений не каждому по отдельности, а объединяясь в «духовные союзы». Можно сказать, русской церкви повезло, хотя верят ли верующие в случайность? Два главных иерарха России – патриарх московский и митрополит петроградский – очень хорошо были знакомы с жизнью православных братств и знали, как много могут брать на себя в церковной жизни именно миряне, объединённые в духовные союзы.
К сожалению, в течение дальнейших десятилетий советской властью было много сделано для того, чтобы уникальный период расцвета православных братств, пришедшийся на 1918–1922 годы, был абсолютно неизвестен в церкви сегодня. Мало того, дискредитировалась сама возможность собираться верующим вместе (по известному античеловеческому принципу советских спецслужб «больше трёх не собираться»).
Поэтому когда встал вопрос о том, каким образом отмечать День православных братств – день возрождения братского движения в России, ведь на призыв патриарха откликнулись сотни, если не тысячи людей в разных местах страны, – было решено в первую очередь проводить просветительские события: конференции, вечера памяти, фестивали, выставки, то есть знакомить для начала хотя бы верующих с уникальным опытом наших исповедников веры, живших братской жизнью.
На этих встречах выступали священнослужители, представители разных епархий. А в Екатеринбурге Фестиваль православных братств в 2018 году открывал митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл: «Мы сегодня должны, просто обязаны жить вместе. В современном мире всё делается для того, чтобы человек потерял дорогу к Богу. Как её можно потерять? Прежде всего, люди перестают верить, перестают доверять друг другу, пресвитеру, епископу, своим братьям и сёстрам, перестают уважать их. Поэтому будем стараться, особенно в этом году, проявить это подлинное братство, настоящую духовную крепость, чтобы мы действительно были едины…»
Однако исключительно встречами эта задача – рассказать о братской жизни большому числу заинтересованных людей – не ограничилась. Видеослужба Преображенского братства заранее подготовила несколько фильмов: «Александро-Невское братство», «Филадельфия» (о братстве епископа-катехизатора Макария (Опоцкого)), «Братство в наших сердцах» (о Крестовоздвиженском трудовом братстве и его основателе Н.Н. Неплюеве). Были изданы книги, посвящённые братству «32-х», а также материалы конференций о братствах. Александро-Невская лавра издала большой том, посвящённый петроградскому Александро-Невскому братству, флагману братского движения в Петрограде, и описывающий жизнь сегодняшнего Александро-Невского братства, возрождённого в 2008 году.
Накануне конференции о православных братствах, проходившей в Петербурге, в Левашове открыли памятник православным братствам, на который собирали средства по всей стране и особенно в Преображенском братстве. Этот памятник впоследствии посетил Святейший патриарх Кирилл, приезжая на освящение храма у мемориального кладбища, и тепло приветствовал его установку. Сегодня редкая экскурсия на Левашовское кладбище обходится без рассказа о православных братствах, причём не только действовавших в Петрограде: на плитах памятника упомянуты имена погибших братчиков из московских, киевских, архангельских, новгородских и других братств.
Чем же отличались эти братства, почему так важно о них вспоминать и сегодня? Конечно, дело не в названии и даже не просто в том, что делалось силами братств в церкви после 1917 года. А делалось действительно немало – например, в Петрограде Общебратский союз фактически взял на себя большую часть задач устранённого к тому времени епархиального совета. Именно на советах Общебратского союза решался вопрос о церковном общении с детьми, о молитве и церковной жизни, помощи нуждающимся, заключённым, об образовании и пр. Кстати, именно во многом силами братств и отдельных братчиков в Петрограде был открыт в 1920 году Богословский институт, в котором учились и мужчины, и женщины и целью обучения в котором была подготовка студентов к их церковному служению, а не просто изучение отдельных предметов.
И всё-таки дело даже не в широкой деятельности различных братств, у которых часто было своё лицо, своё направление деятельности, свои особенности братского общения. Дело в том, что после 1917 года церковь оказалась внутренне абсолютно свободной. Да, извне она подвергалась жесточайшим гонениям в истории нашей страны, многие погибали, оказывались на долгие годы заточёнными в советские лагеря и тюрьмы. Однако внутри церковь, по крайней мере, первые годы после революции, имела возможность свободно искать новые пути жизни, как бы прислушиваться заново к действию Духа.
Неслучайно именно 1917 год считают временем завершения константиновской эпохи в нашей стране. Синодальный период кончился. Патриарх, ещё по своему служению в Америке знавший о силе православных братств, неслучайно обратился к идее о необходимости верующим объединяться между собой. И в каждом приходе, городе или селе, где возникали братства, это делалось по-своему. Конечно, именно братчики потом и оказывались самыми пострадавшими среди исповедников веры – за свою несломленность, активность, силу духа, ту самую братскую закалку, которая так удивляла многих.
Сейчас можно услышать мнение, что братства возникают в церкви лишь тогда, когда она нуждается в защите, когда стоит перед серьёзной угрозой. Однако, на наш взгляд, братство, братское родство и единство – это норма церковной о жизни, о которой, к сожалению, вспоминают реже, чем этого хотелось бы. О братском единстве мы читаем в Деяниях апостолов, о глубине единства Своих учеников молился Спаситель, братского единства достигали многие исповедники веры в ХХ веке.
Конечно, ситуация в братствах не была и не могла быть идеальной. Встречались разногласия, были те, кто не выдерживал впоследствии пыток и называл имена братчиков, которым за одно только упоминание в известных органах грозили тяжкие последствия. Но бывали и обратные случаи, когда, например, Екатерине Арской удалось на очной ставке свидетельствовать епископу Гавриилу (Воеводину), что и на допросах 1937 года можно стоять до конца. Услышав её слова (а она была секретарём архимандрита Льва (Егорова) и знала о братстве практически всё), что она никого не знает и ни одного имени не назовёт, сломленный епископ отозвал свои показания, данные им ранее, и больше не отвечал ни на чьи вопросы.
Что же произошло за эти пять лет? Узнали ли о братствах больше, чем раньше? Изменилось ли отношение к самому факту, что верующим собираться вместе – нормально? Осуществилось ли полнее предвидение основателя и духовного попечителя Преображенского братства священника Георгия Кочеткова: «К концу ХХ века вся Церковь Христова стала вспоминать, что она есть и должна быть Церковью Духа Святого. Она устремилась к новому общению, которое по-новому выражает любовь к Богу и ближним через общины и братства, через общинно-братскую жизнь, которая есть особого рода “иночество в миру”. Можно даже сказать, что вся Церковь желает общинно-братской жизни, которая её по-новому высветляет и объединяет»? Наверное, подводить итоги ещё рано. Но один из них точно стоит упомянуть – появились братские песнопения, которыми молиться может любой верующий:
Тропарь православных братств, глас 4
Ныне торжествует церковь Русская, / воспоминая братский собор чад своих, / послушных благодати Святого Духа / и по зову первосвятителя собравшихся / в церковные союзы и братства для защиты святынь: / епископов, пресвитеров и диаконов, / иноков и православных мужей и жён, / союзом любви связуемых / и по евангелию общую жизнь созидающих. / По их ходатайству, долготерпеливый Господи, // церковь и страну нашу в братолюбии утверди до скончания века!
Анастасия Наконечная
Интервью с председателем Преображенского братства Дмитрием Сергеевичем Гасаком
Вот уже пять лет мы отмечаем День православных братств. Принесло ли это усилие вхождения в православную традицию плоды? Укрепилась ли перспектива возрождения общинной и братской жизни в церкви?
Инициатива Преображенского братства ежегодно отмечать День православных братств родилась в связи со столетием указа Святейшего патриарха Тихона, изданного 1 февраля 1918 года, через несколько месяцев после октябрьского переворота в Петрограде. В этом указе патриарх, в частности, обратился к церковному народу с просьбой и благословением устраивать духовные союзы, церковные объединения верующих, которые могли бы составлять ткань церковной жизни в то время, когда советская власть наращивала репрессии против Российской православной церкви, против церковного народа и иерархии. Этот призыв был не случаен. Он был вызван, видимо, желанием патриарха собрать, сохранить церковный народ, стремлением не допустить распада церкви. Этот призыв был услышан, и его было кому услышать. За церковь в то время в разных регионах страны стояли массы людей, живущих церковной жизнью, являющихся носителями православной традиции. Это был поток народной жизни, который составляли как простые люди, так и высокопоставленные, как крестьяне, так и горожане, в том числе люди, представлявшие собой элиту русского общества – и духовную, и политическую, и культурную, и экономическую, и научную.
Отмечая День православных братств, уместно вспомнить не только послание патриарха, но и те инициативы создания братских союзов, которые это обращение вызвало. Их было немало, и не только в столичных городах, Петербурге и Москве.
И конечно, этот праздник является для нас не только данью памяти, но и стремлением обратить внимание на братский характер церковной жизни, потому что без созидания братств, братских связей, братских отношений жизнь православной церкви в России немыслима.
Вы спрашиваете, что произошло за эти годы. Довольно трудно говорить об этом, потому что пять-шесть лет для церковной жизни – срок небольшой. А мы ведь говорим не просто о череде событий, которые в этот день проводятся в разных городах Преображенским братством, пусть и совместно с епархиальными структурами, приходами и общественными организациями, а скорее о возрождении братской традиции в нашей церкви. А это дело непростое. Мы сейчас не можем сказать, что в церкви есть братское движение, подобное тому, какое было, скажем, в 1920-е годы. У нас есть братства институциональные. Их и до революции было немало. Это были братства, созданные при епархиях, монастырях, духовных школах и приходах. Поскольку они представляли собой прежде всего институциональные объединения, все они после введения большевиками антицерковных законов прекратили своё официальное существование. Но те союзы, где единство было неформальным, живым, наиболее соответствующим евангельским принципам церковной жизни, сохранились несмотря на то, что с такого рода объединениями православных христиан советская власть боролась в первую очередь.
Сейчас интерес к жизни православных братств, конечно, возрос в разных епархиях. Другое дело, что созидание братской жизни происходит не быстро, тем более что, к сожалению, это не везде вызывает поддержку у настоятелей приходов или епархиальных архиереев в силу непонимания необходимости для церкви таких объединений.
Мы спрашивали об этом разных архиереев. Один из них сказал: «Знаете, у нас пока нет братств, но, наверное, будут». Другой из них, митрополит, ответил: «Я могу сейчас объявить, чтобы было 10 братств, могу даже 100 братств создать, но нам же этого не надо. Нам надо, чтобы они появлялись снизу». Вот какие мысли появляются у архиереев.
Да, конечно, многие из них понимают, что без братских связей в церковном народе им самим будет трудно.
Ещё, может быть, стоило бы добавить, что за эти годы удалось привлечь внимание многих людей к этой теме. После разного рода тематических встреч, больших конференций, выставок для многих людей эта сторона церковной жизни просто открылась, многие стали видеть церковь иначе.
Сергей Зегжда говорил нам, что Александро-Невское братство считало своим днём рождения 1 февраля 1918 года. И это странно, потому что даже первоначальное Александро-Невское братство по защите Лавры возникло 3 февраля, или даже 4 февраля 1918 года, а братство, которое мы знаем по более поздней истории, – 1 февраля, но 1919 года. Неужели они имели в виду именно призыв патриарха?
Вполне возможно. Всё же тогда к воззваниям патриарха относились более неформально. Тогда дистанция между словом патриарха и действием народа церковного была короткой. А сейчас эта дистанция, конечно, очень велика. Ведь очень показательно, что появившееся сто лет назад обращение патриарха народ сразу принял к исполнению, а значит, было кому воспринять, и это принципиально важно. Сейчас мы не имеем такой отзывчивости церковного народа на воззвания патриарха. Впрочем, таким образом и патриарх, к сожалению, сейчас не обращается к церковному народу. Мы говорим сейчас о норме церковной жизни, а не о том давлении и репрессиях, которые происходили в советские времена и не остались без последствий для церковной жизни. Но, в конце концов, мы тут за себя должны отвечать. Со стороны народа такого отклика нет. Кто у нас читает обращения патриарха, кто у нас знаком с решениями Синода, которые публикуются в день его заседаний на сайте Московской патриархии? Думаю, что даже не все настоятели храмов знакомятся с этими решениями, что уж говорить о простом народе. Понятно, почему так происходит: советские гонения имели результат. Но нельзя не скорбеть и о том, что в наше время никто в народе не воспитывает внимания к общецерковным вопросам и их решениям. А ведь решения церковного руководства относятся ко всей церкви, значит, ко всем нам. Сто лет назад отношения были иными, и это очень важно помнить.
Но откуда в 1918 году появился этот народ без катехизации, в синодальной системе, в результате Константиновского периода, которые не способствовали ни воцерковлению, ни братскому единению?
Всё-таки тысячелетняя традиция – это не пустой звук, какие бы ни были трудности – и Петровские реформы, и секуляризация, и культурные влияния эпохи Просвещения и другие. Кроме того, советская власть была настолько чуждым элементом, что это, конечно, видели многие, и те, кто имел хоть какой-то вкус к духовной жизни, к правде и подлинности жизни, не могли не объединиться.
Мы, живущие в вакууме, где встретить людей верующих, а уж тем более церковных, довольно трудно, к сожалению, плохо осознаём, что тогда Россия представляла собой нечто иное.
И конечно, нужно вернуть долг памяти всем, кто в те тяжелейшие времена не оставил церковь, не предал её, а собирал церковный народ, созидал братские отношения в ней. Когда разрушалась внешняя оболочка церковной жизни, внутренние связи сохранялись, и это очень ценно для нашего современного опыта. Многое дошло до нас буквально в крупицах. В 1970-е, 1980-е, 1990-е годы ещё живы были дети, внуки тех, кто вступал в Александро-Невское и другие братства, и мы, слава Богу, могли их видеть и слышать. Это тоже чрезвычайно важно для сохранения и преемственности традиции. Ещё одна задача, конечно, – привлечь внимание к сегодняшнему дню и сказать, что церковная жизнь на братских основаниях – это то, что насущно необходимо, без чего церковь не сможет нормально строить свою жизнь. Так что пять лет – это, конечно, немного, но всё же и результаты есть, и перспективы очевидны.
Беседовали Анастасия Наконечная и Александра Колымагина
Фото из архива Преображенского братства
Фотография патриарха Тихона – с сайта ПСТГУ.
Кифа № 1 (293), январь 2023 года
