Долгие годы о. Леонид отвечал за внешние связи Православной церкви в Америке. Не один раз приезжал он в Россию. Несколько лет назад он дал два небольших интервью нашей газете. Оба эти текста очень многое говорят о нём, поэтому сегодня мы хотели бы вспомнить их. Вот фрагменты комментариев о. Леонида:
О конференции «Единство церкви»: «В ноябре 1994 года я приехал по делам в Москву. Настоятель подворья Американской православной церкви, о. Даниил Губяк, сказал мне, что в конференц-зале гостиницы, где мы остановились, проходит конференция. По его словам, это было интересно, но в то же время, может быть, в каком-то смысле и противоречиво. И так как я владею русским языком, а о. Даниил им тогда не очень владел, он посчитал целесообразным, чтобы я пошел в зал. Я пошёл и довольно долго сидел на конференции, наблюдая за происходящим с какой-то возрастающей грустью. Общая атмосфера была очень неприятной. Но я воздерживался от комментариев, потому что вполне обоснованно считал себя гостем: я не священник Русской православной церкви, я священник Американской церкви. Поэтому слушать, наверное, правильно, а выступать – неправильно. Я помню, как после перерыва ведущий эту конференцию о. Владимир Воробьев прочитал схему декларации от имени конференции. Мне этот документ представился актом обвинения: обвиняемых признали виновными, и виновных осудили. И в этот момент я подумал, что мне будет неприятно смотреть утром в зеркало на своё лицо, если сейчас я останусь к этому безучастным. И я попросил слова.
Отец Владимир меня сразу же вызвал, и я помню, что кратко извинился, что я гость здесь и у меня, наверное, голоса нет, но, тем не менее, вот мои впечатления. Я начал с того, что несколько месяцев назад один московский протоиерей в Успенском соборе Кремля после службы обратился ко мне с вопросом: “Мы собираемся издавать некоторые труды о. Георгия Флоровского, но читая эти его вещи, мы поняли, что хотя он занимается полемикой с католиками и протестантами, тем не менее он признаёт их тоже христианами. И нам кажется, что это для наших читателей чересчур трудно. Как Вы посмотрите на то, что мы эти места будем редактировать, будем выпускать из издания?” И я тогда ответил: “Наверное, даже мы с вами имеем право в чём-то не согласиться с о. Георгием Флоровским, но нам никто не давал права подвергать его цензуре. И если вы будете это делать, я считаю это духовным большевизмом”. И вот на конференции я это процитировал и сказал: то, что я сейчас слышал, на мой взгляд, как раз попадает вот в эту категорию – духовного большевизма. Я помню, после того как я это сказал, некоторые были на меня очень сердиты. Другие, наоборот, были благодарны. Интересно, что потом я где-то в книжном магазине встретил одного из участников конференции, который был скорее из так называемого консервативного лагеря. Но он мне сказал: “Отец Леонид, Вы абсолютно правильно сказали”».
О Молитве памяти: «Я помню, лет 20 назад у меня был очень глубокий разговор с одним из ныне здравствующих российских иерархов. И он мне рассказал, что когда он в своё время имел доступ к архивам документальных фильмов, то смотрел их с возрастающим ужасом. Потому что понял: лица тех людей, которые после революции оскверняли храмы, жгли иконы, жгли богослужебные книги – это лица людей, которые года за два или три до этого к этим иконам прикладывались. Он говорил о том, что тяжесть этого греха – она огромна. Кто-то хочет свалить все преступления на большевиков, кто-то на евреев. А он говорил, что ему эти лица показали: то, что произошло, требует всенародного покаяния…»
Слово священника Георгия Кочеткова
Вечная память отцу Леониду. Он – по той семье, в которой вырос – один из последних наследников первой и отчасти второй русской эмиграции, которая в церковь принесла много важного, интересного, ценного: некую утончённость, акцент на творчестве, внутреннюю культуру, не общеупотребимую, а более качественную. Отец Леонид был, конечно, человеком именно такого мира, с его особым качеством жизни и служения.
Он настоящий русский человек, который не потерял своей русскости, живя всю жизнь в эмиграции, за границей, в Америке.
Мне приходилось бывать несколько раз в его храме в Нью-Йорке и в его семье, у них дома. Конечно, это незабываемые встречи, да и всё, что он говорил и делал, было как-то очень взвешенно, и даже не просто разумно, а мудро. Это видно и по его интервью: он старается не быть однобоким, старается быть приемлемым для всех тех, кто хочет его услышать и понять. И я думаю, эти качества надо стараться наследовать. Их надо стараться достигать, особенно тем, кто хочет служить Богу и Церкви своей жизнью. Для этого необязательно быть священником.
Всё, что говорил о. Леонид, для нас такое богатство, которым нужно научиться пользоваться. Это то, чего в церкви очень не хватает, но, если приложить усилия, тут многое можно ещё сделать. И то, что он говорил вашей газете, – лучшее свидетельство о его жизни, о его служении, о его облике как служителя Церкви. Эти публикации, надеюсь, будут одним из камешков, которые составят ему памятник.
Самое же главное – он достойный человек, настоящий христианин, благородный и культурный. Настоящий русский человек, который не потерял своей русскости, живя всю жизнь в эмиграции, за границей, в Америке. И это очень важно.
Кифа № 7–8 (275–276), июль–август 2021 года
