Интервью с Алисой Куприёвой, одним из финалистов премии «Жить вместе»
Что означает название вашего проекта – «Лофт Филармония»?
В названии отражено то, что это современный проект, современный формат, музыканты – это классические исполнители, которые любят выступать в жанре камерной инструментальной музыки. Слово «филармония» в названии проекта говорит о концертной организации с высоким уровнем исполнителей и преемственностью поколений, которым свойственны музыкальные идеалы. Изначально, пять лет назад, я планировала проект для молодёжи. И начиная с 2016 года мы с успехом провели пять сезонов. Они включили около ста пятидесяти концертов. На сегодняшний день у нашей Лофт Филармонии триста участников.
Триста музыкантов?
Да. Изначально это была музыка в малых пространствах, в камерных залах, до двухсот-пятисот мест. Такой проект очень нужен. Во-первых, нужно развивать сам жанр камерной музыки, которой не так много. А ещё в России и, в частности, в Москве очень много талантливых людей, которые заканчивают консерватории и другие музыкальные вузы, и им нужны площадки для творческой реализации. Таких площадок не хватает, и проект протягивает руку таким людям.
В нашем формате участники обращаются к залу со словами, но это не концерт-лекция, а краткие высказывания, чтобы зацепить аудиторию, показать некие исторические факты в привязке к тем произведениям, которые прозвучат не когда-нибудь вообще, а здесь и сейчас, причём в исполнении тех людей, которые об этом говорят.
И современные молодые люди играют Чайковского и Моцарта?
Совершенно верно: играют Чайковского, Шопена, Моцарта, музыку ХХ века. Строго говоря – от музыки Барокко до наших дней, потому что, конечно, и в наши дни есть талантливые композиторы. Мы стараемся и их произведения исполнять.
Чьи, например?
Недавно у нас звучали произведения Валентина Сильвестрова, Леонида Десятникова, Филипа Гласса, Арво Пярта.
Проект имеет очень хорошую базу, которая функционирует с фортепианными составами: это фортепьянные дуэты (фортепиано в 4 руки), прочие дуэты – составы скрипка-фортепиано, виолончель-фортепиано, кларнет-фортепиано, фортепианное трио, фортепиано плюс двое струнников, фортепианный квартет, фортепианный квинтет и так далее. Есть у нас составы и без участия фортепиано: струнный квартет, струнное трио или струнный дуэт, духовые квинтеты. В общем, мы стараемся охватить весь спектр инструментальных возможностей, потому что жанр очень объёмный. За пять лет мы успели немало.
Музыканты где-то работают, а к вам приходят играть в свободное время?
Это зависит от статуса. Молодые люди, как правило, учатся. Если говорить о москвичах, это студенты, аспиранты Московской консерватории, Академии музыки имени Гнесиных. Иногда проект привозит зарубежных участников. Мы сотрудничаем с агентством «The Keyboard Charitable Trust» в Лондоне. Они присылают нам пианистов, которых считают достойными, а мы здесь предлагаем камерный состав. Музыканты «соединются» – репетируют, играют и выходят на сцену. Вот такой «коллаж». С другой стороны, участники – это ещё и молодые преподаватели, доценты, профессора Московской консерватории, то есть люди играющие, люди преподающие. И это тоже замечательно, потому что на проекте они не только исполняют музыку, но ещё и говорят об опусах. Так что у нас есть очень большая просветительская составляющая, и это важно, потому что мы уже давно столкнулись с тем, что в мире классической музыки в силу обычных причин существует, к сожалению, отток аудитории: поколение старших, которое было взращено на такой музыке, уходит, а молодёжь не всегда считает интересным идти на академический концерт. И вот мы придумали, как сделать так, чтобы им было интересно, как доказать, что классика – это модно и динамично. В нашем формате участники обращаются к залу со словами, но это не концерт-лекция, а краткие высказывания, чтобы зацепить аудиторию, показать некие исторические факты в привязке к тем произведениям, которые прозвучат не когда-нибудь вообще, а здесь и сейчас, причём в исполнении тех людей, которые об этом говорят.
И что, например, они могут сказать?
Допустим, мы играем три скрипичные сонаты Людвига ван Бетховена. Они имеют номера, год создания, какую-то предпосылку, но публика, конечно, этого не знает. Не всё можно найти в интернете: концепция исполнения любого опуса строится не только на знаниях, но и опыте, музыкальном видении и прочтении конкретных артистов.
Наша задача – привлечь аудиторию в атмосферу лофта, где есть видеоинсталляция плюс ко всему. На этой видеоинсталляции мы показываем самые красивые и необычные концертные площадки мира. Получается «взгляд со сцены» в прямой перспективе – слушателям открывается «артистическая позиция вида» на конкретный зал.
Люди смотрят на себя?
Нет, не на себя. Переполненный зал людей смотрит из реального black box лофта1 в пустой зал на видеоинсталляции. Почему? Они ощущают сопричастность к этому общему действу, в чём-то ощущают себя на месте музыкантов, потому что в этом присутствует эффект зазеркалья. В самом же лофте нет ни колоннады, ни портретов композиторов, никаких атрибутов, которые присутствуют на концерте классической музыки. Для чего? Для того, чтобы его визуально осовременить, не отпугивать аудиторию тем, что есть какие-то правила, не дай Бог, запреты – например, на аплодисменты не там, где надо, на ещё какую-то реакцию. Для нас важно заниматься не нравоучением, а обучением, которое будет незаметно.
Профессиональное сообщество музыкантов в чём-то протягивает руку помощи и ждёт такую же руку помощи в ответ от своей аудитории.
Как интересно! Получается, вы что-то говорите, потом играет музыка на фоне видеоинсталляции, а потом зрители ещё могут и обратиться к исполнителям?
Ну, это обычная концертная практика: когда формат подходит к концу, они могут зайти за кулисы, поздравить участников.
Ещё один интересный момент – видеоинсталляция. Программы меняются, и за все сто пятьдесят концертов мы ни разу не повторились. Какие-то известные, знаковые опусы повторились, может быть, раз пять, но не концертная программа в целом. Ведь хорошего написано очень много, почему бы не разнообразить набор произведений. И за счёт этих постоянных изменений в программе постоянно меняется видеоинсталляция. Каждый раз, когда на площадку приходят участники и зрители, никто, кроме меня, как продюсера, не знает, в какой именно зал они попадут – как это будет устроено, концептуально связано. Потому что появляются не просто какие-то залы. Это всегда некая интеллектуальная игра для публики и для музыкантов, которые приходят на репетицию и пытаются отгадать, в каком зале виртуально окажутся на этот раз.
Это Ваша авторская идея или где-то были аналоги проекта?
Этот проект уникален, такого нет ни в России, ни за рубежом. До пандемического времени, ещё в феврале 2020 года, мы этот проект привезли с гастролями на площадку Белгородской филармонии. Это филармония с академическим залом, но проект сохранил свой облик, потому что можно было подключить креатив и немного поменять акценты. Представьте себе: большой зал, огромная ступенька сцены, которой у меня в проекте нет. Что делать, как выходить из ситуации? Мы всё переиграли. Посадили публику в задник сцены, перевернули рояль, оставили зал пустым, подсветили его, и это опять была как бы видеоинсталляция. Камерный состав публики сел на сцену. Так что этот проект можно даже не имея лофтового пространства адаптировать к любой площадке.
Почему это важно, почему я этим горжусь? Потому что мало какая филармония России преуспела в продвижении именно этого жанра. Он интересный, он динамичный, музыка действительно прекрасная, много хороших исполнителей, которые хотят играть такую музыку. Но донести этот продукт до публики так, чтобы это было доходчиво, понятно, не скучно, мало кому удаётся. Поэтому опыт такой трансформации под академические залы – знак того, что этот проект может быть применён в любой точке России и мира для того, чтобы доставлять слушателям таким образом камерную музыку и получить новую – хорошо забытую старую – нишу. Потому что традиция камерного музыкального жанра – это наша русская культура, в том числе дореволюционная. Собирались семьи для музицирования, устраивались музыкальные салоны. Потом эта традиция была утрачена. Так что Лофт Филармония – это салон ХХI века.
Квартирник?
В чём-то да, если говорить о духе свободы, царящей на проекте. Но квартирник – это эффект понижения высокой художественной планки, а мы сохраняем оригинальный облик произведения, высокий исполнительский уровень. Ведь это ни в коем случае не самодеятельность, у нас выступают профессиональные музыканты. Всё остаётся так же, меняется сам формат. И я думаю, что надо этим заниматься, хорошо, что есть такой проект, потому что испокон веков концертные форматы не меняются. Если в театре рождается очень много новаторских приёмов, то в мире классической музыки, не попсы, мы не можем похвастаться какими-то спецэффектами. Это происходит в том числе и потому, что мы заложники того, насколько качественно это будет делаться.
Премия, лауреатом которой Вы стали, называется «Жить вместе». Ваша идея уникальна, её воплощение прекрасно. А в чём заключается то общение людей, за которое Вас премировали?
В том, что профессиональное сообщество музыкантов в чём-то протягивает руку помощи и ждёт такую же руку помощи в ответ от своей аудитории. С одной стороны мы, музыканты разного возраста, поддерживаем и демонстрируем преемственность поколений. В то же самое время благодаря просветительской деятельности, воздействуя на молодёжь, мы растим поколение, которое является нашей публикой, нашими слушателями. Мы друг без друга не существуем. Музыка – это одно из искусств, которое абсолютно необъяснимо имеет в себе очень большую энергию и воздействует не просто на сознание, а на образ жизни человека. Поэтому мне кажется, что наше взаимодействие способствует тому, чтобы мы все жили вместе.
Беседовала Анастасия Наконечная
————
1 Лофт (от англ. loft – «чердак») – хозяйственный чердак или верхняя часть здания промышленного назначения (фабрики, завода, склада), включая бывшие чердаки и технические этажи, переоборудованные под жильё, мастерские, офисные помещения или коворкинг-центры. В начале XXI века лофт превратился в особый стиль интерьера, характеризующийся высокими потолками, необработанными кирпичными стенами, открытыми коммуникациями в сочетании с мебелью, которая может быть как отдельный арт-объект, современной живописью на стенах и современной цифровой техникой. При отделке потолков часто используются тяжелые балки, к которым крепятся многочисленные светильники.
Кифа № 12 (280), декабрь 2021 года
