Интервью с Андреем Булавиновым, инженером Росатома, студентом Свято-Филаретовского института (Северск)
Что Вас как православного христианина вдохновляет в церковной жизни в Томске и в Северске, в котором Вы живёте?
Конечно, вдохновляет общинная жизнь, жизнь вместе. Северск – закрытый город под Томском, там всего два храма на 90 тысяч жителей. В Томск ехать долго. Поэтому можно сказать, что элементы общинной жизни складываются вынужденно: люди ходят в один храм, в основном знают друг друга, живут недалеко… Я пришёл в храм лет в семнадцать с двумя друзьями – сначала я, потом они. Потом они ушли. Несмотря на то, что у нас все друг друга знают и как-то общаются, чувствовалась нехватка жизни вместе, чтобы рядом с тобой были соратники, с которыми вместе живёшь, вместе к Богу идёшь. И не хватало какого-то научения, хотелось укрепиться в вере.
Помню, стою в храме и думаю (сейчас я понимаю, что это была молитва): «Как было бы хорошо, если бы мне всё последовательно священник или кто-то объяснил, к вере меня привёл».
А что в 17 лет привело Вас в храм? Это не самый стандартный ход, как мне видится, для современной молодёжи.
У меня был некоторый кризис. Вдруг пришло осознание, что основания в жизни нет и непонятно, куда дальше двигаться… Стало страшно, какой-то даже мистический страх возник. Я стал искать: что не так? Я никогда не был совсем неверующим. Другое дело, что Бог был у меня где-то там, далеко, не вместе со мной… Не было с Ним взаимодействия. Вы понимаете, о чём я говорю? У меня бабушка верующая, родители в общем-то тоже. Мама крестилась, когда была мною беременна, какое-то время ходила в храм, никогда не была против Бога. И вот я подумал, что ответ на вопрос о том, зачем жить, где искать основания, что со мной не так, – у Того, Кто меня сотворил. И надо у Него попробовать узнать ответ, как бы «инструкцию» получить (смеётся).
До этого у меня был период чтения книг по биоэнергетике. Там говорилось и о христианстве, о церкви, и через это чтение я начал ходить в храм. А потом подумал, что истина где-то в одном месте – либо в церкви, которая существует 2000 лет, либо у этого автора, который 40 лет занимается биоэнергетикой. Кстати, я встречал людей, которые тоже через эту книгу пришли потом к Богу на самом деле. Так я выбрал церковь. Всё происходило постепенно. Пришёл на исповедь к священнику, рассказывал ему, что нет покоя, нет основательности в жизни, и меня это тревожит. Он сказал, что я найду это в церкви и отправил в молодёжный клуб. Там я сначала одного друга нашёл, потом к нам присоединился второй мой друг. Так мы жили достаточно недолго, но это было очень хорошо. Мы общались, размышляли, но потом они ушли. А у меня было ощущение, что ты там что-то посмотришь, тут почитаешь про веру, но нет целостного взгляда, системного научения, и из-за этого наступают кризисы в духовной жизни. Ты понимаешь, что что-то не так, нужно обновление, а как это делать— непонятно, в чём проблема – непонятно. Помню, стою в храме и думаю (сейчас я понимаю, что это была молитва): «Как было бы хорошо, чтобы со мной в храм ходили друзья, чтобы мы вместе были в церкви». И вторая мысль: «Как было бы хорошо, если бы мне всё последовательно священник или кто-то объяснил, к вере меня привёл».
А ничего похожего на катехизацию у вас в храме не было?
Две встречи перед крещением, как везде. Был один священник, который восемь встреч пытался проводить, но он говорил, что люди уходят, не хотят слушать. Я просил его провести этот цикл для меня, но для одного человека он не стал этого делать.
Вот Вы и рассказали свой путь к Богу и в Церковь.
Да, немного отклонился. Это про Северск я стал вспоминать. Город хороший, и приходская жизнь там не самая плохая. А потом я познакомился с братчиками, которые сказали, что можно пройти целостное оглашение в группе! Конечно, я пошёл. Нас собралась группа молодых людей. В 2017 году на Рождество мы воцерковились.
Получается, десять лет назад Вы начали ходить в церковь, а пять лет назад прошли полное оглашение. Что Вас больше всего сегодня греет в церковной жизни?
Первое, что греет в церковной жизни, это общение с Богом, конечно, и с ближним – такая целостная жизнь. Это вдохновляет.
А что значит «общение с Богом»? Многие ходят в храм, молятся на литургии. Вы об этом общении с Богом и с ближним?
С ближним на литургии мало общения. Общение с Богом – это Его участие в твоей жизни, те действия Божии, которые ты видишь, когда идёшь за Ним. Это неразрывно связано с тем, что Бог являет Себя в церкви, ты вместе с кем-то стремишься услышать и исполнить то, что говорит тебе Господь. Вдохновляет, когда вы вместе об этом думаете, ищете ответ, находите его, вместе взаимодействуете. Общение с Богом и ближним рождается как раз в этом, потому что без Бога общение с ближним тоже неполноценно. Без него нет той сердцевины, того последнего акцента, который все преграды между вами убирает. Люди могут очень хорошо общаться, но если это не укорено в Господе, то всё равно имеет какой-то изъян, это всё равно не то, чего хочет сердце. Именно совместное постижение Бога, совместное действие исходя из вашего общего стремления к Нему рождает то искреннее общение, которого сердце человека ищет.
Если говорить о церковной жизни в Томске, то у неё большой потенциал, потому что Томск – студенческий город, там много молодёжи. На приходах молодёжные клубы – не фикция, молодёжь действительно собирается. В нескольких храмах, которые я знаю, люди собираются сами, даже без священника, Писание читают, разные встречи проводят, выезжают куда-то вместе.
Мы как-то ездили в паломничество в Томск, и у меня тоже осталось хорошее впечатление о местной молодёжи, им было интересно встретиться, поговорить, порасспрашивать нас о жизни, а не только о себе рассказать.
Да, например, в храме св. Александра Невского есть детский лагерь, воскресная школа. Достаточно много людей в этом участвует. Молодёжь Евангелие вместе читает, миссионерские проекты у них есть.
В чём проблема современной церковности? Она за рамки храма не выходит, за рамки своей собственной жизни, она достаточно индивидуалистична. А изменения возможны там, где есть вопрос о мере ответственности за церковь со стороны верных, не только священников.
То есть Вы видите какие-то признаки возрождения церкви в вашей епархии?
Признаки есть, но вообще возрождение церкви требует каких-то форм. На приходе сложновато, нужны какие-то объединения, и они формируются – общины приходские собираются, но людям не хватает именно вопроса об их ответственности за церковь. Часто собираются для себя, что ли: поговорил и пошёл дальше. Концентрации сил не происходит. Путь развития этих общин был бы в том, чтобы прозвучал вопрос о том, за что мы отвечаем в церкви, в мире вокруг. В чём проблема современной церковности? Она за рамки храма не выходит, за рамки своей собственной жизни, она достаточно индивидуалистична. А изменения возможны там, где есть вопрос о мере ответственности за церковь со стороны верных, не только священников. Чтобы люди видели проблемы, причём не только в церкви, но и в обществе, и брали за них ответственность.
А можно конкретнее? Что могут, на Ваш взгляд, взять на себя общины, какую ответственность?
Ну вот, например, мы стараемся создавать среду, где возможен диалог между современностью и верой, где происходит поиск новых смыслов. Приглашаем посмотреть желающих, например, репродукции Брейгеля и вместе о них поразмышлять. Культура – это же некая производная от вдохновения, веры, духовности, некий обменный буфер между миром и церковью. А ответственность за церковь – это ответственность за людей, которые туда приходят, за то, чтобы церковь говорила на понятном для людей языке, чтобы она вырабатывала формы, куда человек может прийти, чтобы его могли там принять. Это существенно, потому что человек приходит и уходит, ему не за что «зацепиться» на приходе. И конечно, ответственность за свою церковную жизнь, потому что церковь должна быть неким нравственным ориентиром, этого от неё ждут и за отсутствие этого критикуют. Люди ищут нравственное основание, на которое можно опереться, и его не находят. Вот здесь церковь должна давать ответы. Хотя в наше время сложно отвечать на вызовы современности. Но церковь должна знать горячие вопросы и давать ответы на них.
Беседовала Анастасия Наконечная
