Всероссийская конференция с международным участием «Свидетель веры», посвящённая столетию со дня рождения протопресвитера Александра Шмемана, прошла в Свято-Филаретовском институте 13–14 декабря
«Личность отца Александра Шмемана никогда не будет где-то на периферии, если люди будут вспоминать то, что дал Господь нам во второй половине XX века в Православной церкви, а на самом деле и во всём мировом христианстве», – сказал, приветствуя участников конференции, основатель СФИ кандидат богословия священник Георгий Кочетков.
«Отец Александр был одним из последних могикан в ряду великих деятелей русского религиозно-философского возрождения, которое началось ещё с конца XIX века и продержалось, несмотря на все перипетии истории, целое столетие, – добавил отец Георгий. – Это движение, это откровение ещё совсем недоусвоено в церковной жизни и в сознании христиан, в том числе православных – и в Русской церкви, и в Американской, а про другие говорить, наверное, ещё сложнее. Но отец Александр был не только человеком в ряду, пусть даже ряду выдающемся, – он был очень оригинальным мыслителем и церковным деятелем. Всякий прочитавший хотя бы “Дневники” отца Александра скажет, что там много того, чего раньше никто так не выражал и что важно для христианской церковной жизни. Его своеобразие кого-то может радовать, кого-то – раздражать, и мы помним, какая полемика была при жизни отца Александра и до сих пор сохраняется среди христиан. И об этом стоит думать – что вызывает такую реакцию».
Из Вашингтона к участникам конференции присоединился сын отца Александра писатель и журналист Сергей Шмеман.
«Когда я думаю о краткой жизни отца, когда вспоминаю нашу семейную жизнь с ним, когда я с ним общаюсь, что бывает очень часто, иногда во снах, я представляю его жизнь как уникальное путешествие, которое парадоксально начинается и кончается в России, – сказал Сергей Шмеман. – А сам он там никогда и не был. Как вы знаете, он начал жизнь в бедности русского беженца в Эстонии, в Белграде, в Париже. Его родители и деды сами жили в ожидании возвращения в потерянную Россию и так воспитали детей».
«Но пришёл день, когда отец понял, что нельзя жить прошлым, – рассказал Сергей Александрович. – Он сам перешёл во французский лицей, и с этого времени его кругозор и понимание христианства расширяется, благодаря, с одной стороны, французскому образованию, а с другой – замечательным профессорам Сергиевского подворья. И вот в возрасте тридцати лет он с семьёй и тремя маленькими детьми переезжает в Америку, и перед ними открывается целый новый мир. Он находит подтверждение универсальности православный веры, в которой был воспитан, и берёт на себя миссию по распространению и углублению веры в этом мире – построению Американской церкви».
Это были не проповеди, а беседы – беседы не только с Россией, но и с самим собой о России, о её духовный судьбе.
«Я очень часто путешествовал с отцом, – поделился Сергей Шмеман. – Он встречался с Америкой, с прихожанами разных приходов, с американцами и находил в этом вдохновение, миссию. Но в то же время он никогда не отказывался от России – это всё-таки была его страна, его национальность, в общем, его душа. В Америке, практически с первого года пребывания, он начинает вещание на Россию по радио “Свобода” – это были не проповеди, а беседы – беседы не только с Россией, но и с самим собой о России, о её духовный судьбе. Он много лет не знал точно, слышат его или нет, но всегда считал своим долгом держать связь со своими страдающими соотечественниками. Слава Богу, он дожил до того времени, когда стало ясно, что его слушают и слышат».
«Мы с женой, которая здесь около меня слушает и смотрит на всех вас, никогда не забудем общение с вами, отец Георгий, и с вашей общиной и Преображенским братством, когда мы жили в Москве, – сказал Сергей Шмеман. – Особенно помним торжественную панихиду на годовщину кончины моего отца, а также пасхальную заутреню в вашем храме, на которой с нами была ещё моя покойная мать. Благодарим вас за все эти добрые воспоминания».
«Вы, ваши встречи и ваши доклады подтверждают, что отец Александр действительно был свидетелем веры, – добавил Сергей Александрович, обращаясь к участникам конференции. – Через вас его дело и исполнено, и продолжается. За это я лично хочу вас поблагодарить, братья и сёстры, низкий поклон вам, отец Георгий, и всем, кто сегодня собрался здесь. Благодарю за возможность поделиться с вами памятью».
«Отец Александр Шмеман и литургическое обновление» – с таким докладом выступил почётный профессор Университета имени Аристотеля в Салониках Петрос Василиадис.
Он напомнил, как известный специалист по богослужению Восточной церкви отец Хью Уайбру описывает постепенное превращение евхаристии из обычной общей трапезы в ритуальную практику. Изначально обусловленная домашним контекстом, евхаристия, становясь публичным действием, меняется до неузнаваемости: происходит переход от простых еды и питья к таинству, требующему подчёркнуто благоговейного отношения, от ясности, когда все всё слышат, к сокровенному действу, где превалирует тишина и молчание. «И невозможно, – заключает вслед за отцом Хью Уайбру профессор Василиадис, – чтобы практика евхаристии, претерпевшая такие сильные метаморфозы за прошедшие века, оставалась неизменной в будущем. Вместе с тем, всего два известных мне места внутри канонической Православной церкви, где можно говорить о радикальном литургическом обновлении, – это монашеские общины Нового скита в Американской православной церкви и Преображенское братство в Русской православной церкви».
«Литургическое обновление затрагивает прежде всего вопросы экклезиологии, а не обряда, – подчеркнул Петрос Василиадис. – В конце концов, “литургия” в своём первоначальном смысле совершенно чужда каких бы то ни было религиозных (культовых) и церемониальных (ритуальных) категорий. Поскольку христианство в его первоначальном смысле есть “конец” религии (в том же смысле, в котором Христос – “конец” закона, ср. Рим 10:4), постольку “литургия” – это конец богослужения в его общепринятой, привычной форме, то есть богослужения как простой ритуальной церемонии. “Литургическое богословие” есть главное богословие Церкви; это theologia prima, а не theologia secunda, как раньше о нём учили представители схоластического богословия. И пионером в установлении литургического богословия в качестве основной богословской дисциплины был отец Александр Шмеман».
В конференции приняли участие декан Богословского факультета СФИ, член Межсоборного присутствия Русской православной церкви Давид Гзгзян (Москва), старший преподаватель СФИ, член Общества восточной литургии Зоя Дашевская (Москва), ведущий научный сотрудник Дома русского зарубежья им. Александра Солженицына Наталия Ликвинцева (Москва), учёный секретарь СФИ, доцент РГПУ имени А.И. Герцена Юлия Балакшина (Санкт-Петербург), клирик Греческой православной митрополии Германии протоиерей Георгиос Басиудис (Германия, Мангейм), первый проректор СФИ Дмитрий Гасак (Москва), Виктория де Хан (Великобритания, Оксфорд) и другие исследователи и священнослужители из России, Германии, США, Греции и Великобритании.
* * *
Конференция завершилась круглым столом «Наследие протопресвитера Александра Шмемана в современной литургической и пастырской практике», который мы начинаем публиковать в этом номере и надеемся представить в ближайшее время нашим читателям практически полностью.
Источник: сайт СФИ
Текст Софьи Андросенко
Кифа № 1 (281), январь 2022 года
