Фрагмент беседы «Святые Борис, Глеб и Александр Невский» из цикла встреч «А праведники вовеки живут…», проходивших в интеллектуальном клубе «В поисках смысла»
Александр Михайлович Копировский, профессор Свято-Филаретовского православно-христианского института: Давайте посмотрим, как обычно воспринимает народное сознание образ святого благоверного князя Александра Невского.
На фрагменте этой иконы XIX века изображена Невская битва. Впереди на белом коне в огненном плаще Александр Невский, ему противостоит швед ярл Биргер на гнедом коне. Это буквальное воспроизведение летописного текста: «Князь самому королю возложил печать на лицо острым своим копьём».
Но в глубине иконы – лодка с парусами и две стоящие на ней фигуры с нимбами. Это князья-страстотерпцы, первые русские святые Борис и Глеб. Такими они приснились ижорскому старейшине Пелгусию. Накануне Невской битвы он увидел во сне Бориса и Глеба, которые плыли в лодке, и Борис сказал: «Брате Глебе, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру». Здесь они в битве не участвуют, но молитвенно стоят за Русскую землю. Схватка же показана как действие очень красивое, почти праздничное. От реальной битвы, где льётся кровь и умирают люди, здесь ничего нет. Зато сразу ясно, за кем будет победа: шведы уже бегут, Биргер падает, поражённый копьём в лицо, Александр побеждает.
Отсюда прямой путь к его образу, который был создан в известном всем фильме. Вот он – Александр Невский в исполнении Николая Черкасова. Фильм вышел на экраны в 1938 году, когда наша страна готовились к войне. Потом начались переговоры с Германией, был подписан пакт Молотова-Риббентропа, и фильм исчез с экранов. Но в 1941-м, после начала войны с Германией, он триумфально вернулся.
«Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет», – говорит в нём Александр (с мечом в руке!). Фраза знакомая, более того – она взята из Евангелия от Матфея. Её произносит Христос – но совершенно о другом: Он говорит Петру, доставшему меч, чтобы защитить Учителя: «Вложи свой меч в ножны. Потому что все, взявшие меч, от меча погибнут» (Мф 26:52). Совсем не «героический» контекст…
Но в этом фильме всё, что делает Александр, он делает героически. Реальный ли это образ? Наверное, во многом реальный. Но явно неполный, односторонний.
Попробуем копнуть глубже.
Вот картина, начатая уже в военном 1942-м и законченная в 1943 году, кисти известного художника Павла Корина. Историческая тематика Древней Руси, которая замалчивалась много лет, вдруг стала актуальной – понятно, что только в связи с войной. На картине Александр Невский изображён в образе сурового витязя-героя, готового к битве, больше похожего на западноевропейского рыцаря (посмотрите на его доспехи). Думаю, во многом этот образ художник почерпнул в кино, у Черкасова.
Но здесь образ князя гораздо ближе к иконе, да и стоит он под огромным чёрным знаменем с вышитым образом Спаса Нерукотворного. Научный сотрудник музея-квартиры Корина Вадим Валентинович Нарциссов рассказывал, что зимой 1944 года это изображение увеличили, сделав его плакатным щитом при входе в освобождённый нашими войсками Новгород. И что солдаты, проходя мимо него, снимали шапки (!). То есть реагировали как на икону. Интересно, что на этой картине Александр изображён всё-таки защитником, а не мстителем, поражающим врага.
А теперь от искусства ХХ века резко повернём вглубь – к миниатюрам Лицевого летописного свода XVI столетия. Вот то, что в советском искусстве, конечно, не показывали: князь Александр испрашивает благословение перед Невской битвой. Он изображён здесь дважды на переднем плане в условной манере. В первой сцене он стоит на коленях с непокрытой головой, его княжескую шапку держит оруженосец. Во второй он изображён со склонённой в молитве головой и с жестом молитвы: руки, обращённые вперёд – по-гречески такой жест называется «деисис», то есть моление, ходатайство. Его благословляет епископ и одновременно – Младенец Христос с богородичной иконы над ним. Такой образ чрезвычайно важен для характеристики князя, иначе он только воин и больше никто.
А вот икона начала XIX века. Александр изображён на ней как покровитель Петербурга (сюда его мощи Пётр I перенёс из Владимира). Он изображён на фоне Петропавловского собора в европейских рыцарских латах, с древней Русью его образ никак не ассоциируется. Но посмотрите, что случилось с его ликом. На этой иконе он удивительно похож на Христа. Христос благословляет его с небес, Александр же с какой-то удивительной кротостью стоит перед Ним. Здесь он скорее напоминает образы Бориса и Глеба, в нём совсем не чувствуется грозной силы, воинского духа. Художник увидел в нём не твёрдого, мужественного князя, который сражается с врагами, защищая свою землю, а почти по-детски открытого к Богу человека.
К концу жизни Александр, возвращаясь из Орды, как говорит летопись, «разболеся». Возможно, он был отравлен. Ведь прожил он к этому времени, в общем, недолгую жизнь – всего 42 года. Чувствуя приближение смерти, он принимает постриг. В Византии так делали многие: не только императоры, но и вельможи, и военачальники. Чувствуя приближение смерти, они как будто пытались перед встречей с Богом в вечности сбросить с себя грехи земной жизни. Из русских князей Александр делает это первым – и умирает иноком Алексием. Таким он и изображён на очередной, посвящённой ему иконе начала XVIII в. Но удивительно: здесь он предстоит Христу, скорее, как воин, его монашеский куколь смотрится как шлем. И заметьте, как он обращается к Христу: это не трепетное смиренное предстояние, а как будто разговор…
В заключение изобразительного ряда хочу показать ещё одну икону начала XVIII века, которая мне очень нравится. Дело в том, что в это время Пётр, который, как известно, очень не любил монахов, запретил писать иконы святого Александра Невского в монашеской одежде, его можно было изображать только в одеждах великокняжеских. Перед вами одна из самых последних икон, где этого ещё нет. Её мало кто видел, поскольку она находится в действующем храме небольшого карельского города Марциальные Воды. Как и на предыдущей, Александр здесь уже монах Алексий, хотя на иконе надпись – «благоверный князь Александр Невский». Но он изображён на ней предстоящим в молитве Христу. А у его ног, в правом нижнем углу иконы, как груда металлолома лежат его воинские доспехи: меч, щит и копьё. Всё это отброшено как нечто мелкое, совершенно ненужное… Вот образ праведника! И, что особенно интересно, – в контрасте с тем, чем князь Александр занимался всю жизнь. Но происходит это уже не на земле…
Протоиерей Александр Лаврин, клирик храма в честь иконы Богоматери «Живоносный источник» в Царицыно, Москва: Я хочу вернуться к иконе с Невской битвой. Любая нарочитая динамика в иконе там, где она есть, как раз не очень важна. Потому что всё-таки цель иконы показать, как во временном открывается вечное. И мне хочется обратить внимание на слова двух святых братьев: «Поможем сроднику нашему Александру». Что за этим можно прочитать? Он-то ведь боролся против внешнего врага, а они как раз выбрали мужественное смирение: «ни в коем случае не пролью кровь брата». Но в том-то и дело, что этими словами, которые услышал Пелгусий, они же говорят: мы с ним одного духа. Это же очевидно, сродники-то не столько по крови, сколько по духу. Странно было бы святым говорить о кровном родстве. Вспомним хотя бы евангельское – «кто слушает и исполняет волю Отца Моего Небесного, тот мне и брат, и сестра, и мать». Родство означает именно это. Последующее изображение монаха Алексия как раз говорит о том, что да, решительность была, безусловно, было бесстрашие, была и зоркость, явная, как в картине П. Корина «Александр Невский» – глаза очень зоркие, тревожные и готовые, он всегда готов, его невозможно взять врасплох, он всегда на страже, да, безусловно, воин, но в том-то и дело, что он воин только как защитник, как щит, но он никогда не являлся палачом. Даже последний его достаточно далёкий поход был задуман именно для того, чтобы на как можно более долгий срок просто нивелировать какую-либо экспансию с Запада. Он, как всегда, всех победил и после этого сразу ушёл обратно, ничего не колонизировал, нигде свою власть не распространил. В нём всё время присутствовал христианин, который постоянно предстоял. Он и на иконе похож на Христа, потому что внутренне Ему хотел уподобиться, в Нём видел правду.
В Александре Невском вполне сосуществовал воин, который видел кровь, смерть, увечья, и предстоятель за тех людей, которых он защищал. В его задачу входил не ратный подвиг как таковой, не «преломить копье» с кем-то. В его задачу входило защитить тех, кто на него надеялся, кто без его защиты был совершенно беспомощным. В этом смысле как раз его постриг – это продолжение его служения, его предстояния.
Татьяна Евгеньевна Самойлова, старший научный сотрудник Государственной Третьяковской галереи, кандидат искусствоведения: Если образы святых Бориса и Глеба можно рассматривать как парадигму русской княжеской святости, то Александр Невский – это воплощение представлений о русском воине. Русский воин – это тот, кто способен в нужный момент проявить мужество, встать на защиту Отечества и, если надо, обнажить меч. Тем не менее, сущность образа Александра Невского этим не ограничивается. Святой Александр всегда спешит на помощь ближнему. В этой связи у меня возникают ассоциации с «Балладой о русском солдате» – был такой замечательный советский фильм, где главный герой, подбивший немецкий танк и получивший отпуск за проявленный героизм, спешит в деревню к матери починить прохудившуюся крышу.
Мне кажется, в древнерусских житиях и вообще в русской литературе воин всегда сродни монаху. Сходство в том, что воинское служение также связано с отвержением собственной воли. Александр Невский служит своему народу мечом или дипломатией, отвергаясь своей воли и проявляя определённый род смирения. Мне кажется, именно поэтому его образ столь сложен и неоднозначен.
Когда князь заболел смертельной болезнью, он с радостью отверг меч и принял монашеский постриг. Быть может, это в большей степени соответствовало его внутреннему устроению. И именно в этом качестве, как преподобный, он прославлен Церковью, именно в этом качестве, перейдя порог смерти, он вернулся в Небесное Отечество.
Говоря о русском воине, не могу не вспомнить своего дедушку. Он был невероятно добрым, нежным и открытым человеком. И только спустя много лет после его смерти я нашла архивный документ, где было написано, что во время войны он, молодой командир, поднял вверенных ему людей в штыковую атаку…
Александр Михайлович Копировский: Мы смотрим на образ Александра Невского и видим, насколько он сложный, неоднозначный. Люди, как правило – не идеальные монахи и не идеальные воины, то и другое у них в жизни часто перемешано. Вместе могут жить и удивительно чистая, даже детская кротость, и твёрдость, неуступчивость: ведь за истину нужно стоять до конца. В изображениях святого Александра Невского мы это увидели.
Внизу, словно в мультфильме, сражаются маленькие человечки. А над ними возвышается громадная, как столп, фигура Александра Невского в схиме, молящегося Богу. Парадокс: ведь получается, что молится он как будто за себя как воина. Но на самом деле – за всех сражающихся. Без такой молитвы битва будет просто взаимным убийством и бессмысленным кровопролитием.
А теперь взгляните на всю виденную нами вначале икону с Невской битвой, где святые Борис и Глеб изображены на заднем плане. Внизу, словно в мультфильме, сражаются маленькие человечки. А над ними возвышается громадная, как столп, фигура Александра Невского в схиме, молящегося Богу. Парадокс: ведь получается, что молится он как будто за себя как воина. Но на самом деле – за всех сражающихся. Без такой молитвы битва будет просто взаимным убийством и бессмысленным кровопролитием.
Как говорил когда-то от лица древнерусских князей (подчёркивая, что среди них чрезвычайно мало святых!) замечательный священник протоиерей Всеволод Шпиллер: «Война – ужас, война – грех… Но вот – надо воевать…». Воевать, понимая, что это не будет оправдано до конца никогда, но что-то может быть вымолено и прощено. Невскую битву здесь с двух сторон окружают своей молитвой: слева – Борис и Глеб, справа – Александр Невский, уже не князь, а инок Алексий.
Надеюсь, что эти образы останутся у всех в памяти. Очень важно смотреть на иконы и говорить об изображённых на них праведниках не бегло и не лозунгами. Тогда можно попытаться как-то применить увиденное к себе.
Кифа № 4 (272), апрель 2021 года
