В этом году исполняется 100 лет со дня кончины Ивана Павловича Щербова (29 мая 1873 года – 13 апреля 1925 года), члена петроградского Александро-Невского братства, инициатора новой концепции Богословского института.
До Октябрьского переворота Иван Павлович, выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, почти 20 лет преподавал в своей альма-матер, а со временем стал преподавать и в Педагогической семинарии. С 1918 года и вплоть до своей кончины он был заведующим Богословско-пастырского училища, входил в епархиальный Миссионерский отдел. Но главным его делом стали подготовка к открытию и работа в абсолютно новом богословском вузе – Петроградском богословском институте, открывшемся в 1920 году.
Вопрос об открытии богословского института возник в Петрограде сразу же после того, как большевики запретили работу Духовной академии.
Вскоре Иван Павлович подает митрополиту Вениамину (Казанскому), главе Петроградской кафедры, предложение с новой концепцией богословского образования. Во-первых, он предлагает принимать в богословский вуз не только мужчин, но и женщин на равных условиях. Во-вторых, и это ещё более существенное новшество – он утверждает, что в духовном образовании не должно быть никакой схоластики, ничего бессмысленного. Целью студентов должно быть определение своего места, своего служения в церкви: «В создавшихся условиях необходимы такие духовные учебные заведения, которые могли бы привлечь и объединить вокруг себя, по возможности, всех желающих послужить Церкви (курсив мой. – АН) – не только мужчин, но и женщин, без какого-либо ограничения возраста».
Митрополит оценил по достоинству предложение Щербова и благословил его детально разработать. В итоговом положении об Институте отмечалось, что целью обучения является подготовка студентов к пастырству и просвещённому служению, а для этого в первую очередь необходимо православно-христианское воспитание и деятельное участие студентов в церковно-приходской жизни, а не только научно-богословское образование (§ 32). Фактически речь шла о том, чтобы уже во время учёбы студенты определялись со своей будущей деятельностью в церкви. Не только юноши, но и девушки участвовали в просветительских беседах, работали в библиотеках, были, как мы помним, зачастую членами православных братств, где велась своя активная жизнь. Институт тоже обеспечивал своих студентов возможностями поиска своего служения: «Для распространения в обществе христианских понятий и для объединения религиозных людей вокруг Православной Церкви Богословский институт открывает церковно-просветительные братства, кабинеты, музеи и другие учёные и учебно-воспитательные учреждения, организует богословские курсы и разного рода кружки, библейские, апологетические, миссионерские, церковного пения и т. п.» (§3 Положения об Институте).
Открытию института интеллектуально и материально способствовали многочисленные братства, общины и другие духовные союзы, действовавшие в Петрограде. Преподаватели и студенты тоже часто принадлежали этим духовным союзам. Духовный смысл нового вуза обозначил в речи на его открытие ректор протоиерей Николай Чуков, будущий митрополит Григорий: «Не будем доискиваться, кто же в частности виноват в происшедшем. Скажем словами Ф.М. Достоевского: “Мы виноваты” во многом из того, что произошло и в государственной, и в общественной, и особенно в духовно-религиозной области. И все поэтому должны принять участие в работе по этой “чистке”, по этому духовному оздоровлению… Это теперь – серьёзнейшая задача момента в церковно-религиозной сфере: новый, живой дух должен быть влит в делателей церковных, чтобы ожила жизнь церковная, чтобы после грозы и очищенной атмосферы духовной ярко засияло Солнце Правды – Христос Бог наш в жизни нашей, чтобы вся наша и внутренняя духовная жизнь начала дышать свежестью, зеленеть и расти, как природа после грозовой бури… Богословский институт и хотел бы хотя в малой степени послужить этой великой задаче. Он ставит себе целью – служение св. Церкви в осуществлении ею религиозных задач через подготовку убеждённых, образованных, практически опытных, горящих духом живой веры, молитвенно настроенных деятелей и пастырей (курсив мой. – АН) и через разработку и проведение в сознание общества научно-обоснованного решения и церковно-практических вопросов, выдвигаемых современной жизнью».
Процесс обучения проходил по вечерам, после светской работы. В городе часто не было света, отопления, преподаватели и студенты недоедали. Среди преподавателей был весь цвет богословской науки: член-корреспондент Академии наук Александр Иванович Бриллиантов (умер в ссылке в 1930-е годы), замечательный литургист Иван Алексеевич Карабинов (сосланный в 1934-м и расстрелянный в 1937-м), академик Борис Александрович Тураев, Лев Платонович Карсавин, Николай Онуфриевич Лосский (оба высланы на «философском пароходе» в 1922 году) и другие.
С начала работы института Иван Павлович был его проректором и профессором на кафедре догматического богословия, преподававшим основное, догматическое и нравственное богословие, а в течение первого года ещё исполнял и обязанности казначея.
Может сложиться впечатление, что вся жизнь Ивана Щербова была связана исключительно со сферой духовного образования, однако это не совсем так. Он был активнейшим членом Александро-Невского братства, у него на квартире нередко проходили разные встречи. После закрытия Богословского института в 1923 году (очевидно, что большевики не могли долго терпеть такой оазис духовной свободы в «городе трёх революций») именно дома у Щербова проходил братский религиозно-философский кружок, который он же и возглавил. В кружок входили профессора и студенты Богословского института, многие из которых были членами разных братств. На встречи кружка приходили до 20–25 человек. С докладами выступали Михаил Бахтин, профессор-протоиерей А.А. Дмитриевский, протоиерей Феодор Андреев, епископ Григорий (Лебедев), востоковед А.П. Алявдин и др. В 1925 году по итогам своих заседаний кружок подпольно издал сборник по апологетике, предназначенный для образованных христиан.
Не случайно Иван Щербов оказался в числе наиболее активных братчиков, арестованных по делу православных братств в июне 1922 года. В это же время судили и митрополита Вениамина вместе с десятками близких ему по духу верующих. Очевидно, большевики хотели одним ударом развалить церковную жизнь в Петрограде, изъяв реальных старших из её среды. Но, как известно, этот план не удался. Несмотря на тайный расстрел сщмч. Вениамина и нескольких его помощников, арест и высылку десятков авторитетных церковных деятелей, духовная и братская жизнь в городе не развалилась. Братства продолжали существовать на полулегальном положении. После ареста ректора и в связи с угрозой захвата института обновленцами Богословский институт объявил о самоликвидации, а основная часть студентов и преподавателей перешли в Богословско-пастырское училище (кстати, расположенное в братском здании знаменитого Эстонского Исидоровского братства на берегу Крюкова канала).
Иван Павлович Щербов скончался на свободе. Он похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, там же, где стоит кенотаф митрополиту Вениамину (Казанскому) и где гораздо позднее был похоронен ещё один человек, непосредственно связанный с Александро-Невским братством, – архиепископ Михаил (Мудьюгин), сын горячо служившей в братстве Веры Николаевны Мудьюгиной.
Ведущий рубрики Анастасия Наконечная
Кифа № 4 (320), апрель 2025 года
