Интервью с президентом Культурно-просветительского фонда «Жить вместе» Алексеем Андреевичем Наумовым
Я твёрдо уверен: когда пытаешься вести разговор о восстановлении национального самосознания, не имея в основании христианскую идентичность, обязательно здесь ошибёшься.
Что представляет собой Русский университет?
Это просветительская программа в области культуры, истории, русского самосознания. Она направлена не просто на то, чтобы давать уникальную информацию, поднимать пласты культуры и истории, а на то, чтобы увидеть «точки входа», позволяющие прийти к адекватному национальному самосознанию без крайностей национализма, как национального эгоизма, или космополитизма, отрицающего национальное своеобразие, делающего нашу жизнь бескачественной.
Космополитизм, как и интернационализм, – это стирание всех различий. Гений, который становится достоянием мировой культуры, сверхнационален, но он и национален. Чем более он гениален, тем больше в нём видны национальные черты. Это можно увидеть в Достоевском, Гёте, Шекспире, Данте. А большевистский, советский, а сегодня и глобалистский ход – это массовизация, стремление стереть все различия и соединить всех через единообразие. Это занижение качества. Когда национальное своеобразие не важно, когда тебе всё равно, то у тебя ничего нет, нет энергии, тебе нечего подарить другим. Это ложный ход. Русская культура имеет на вершинах своих значение для всего мира. Не все культуры выходят на этот пласт. И чем более она всемирна, тем более все наши гении, начиная с прп. Андрея Рублёва, национальны.
У христиан Отечество на небесах…
Я твёрдо уверен: когда пытаешься вести разговор о восстановлении национального самосознания, не имея в основании христианскую идентичность, обязательно здесь ошибёшься. Впадёшь или в ненависть, шовинизм, отрицание другого, или в другие крайности, когда фразу апостола Павла, что «во Христе нет ни эллина, ни иудея» поймёшь так, что не важны национальные особенности. Они важны. Мы действительно должны стать братьями всем, но это удивительным образом раскрывается через национальное своеобразие. О национальном можно говорить на трёх уровнях – обиходной культуры, интеллектуальной национальной идеи и на уровне духовно-ценностном. Важно, чтобы третий уровень был связан с призванием народа, с замыслом Божьим о нём. Мы в Русском университете стремимся говорить на всех трёх уровнях.
Что Вы имели в виду, говоря про «точки входа»?
Например, фольклор. Один из наших экспертов, Сергей Николаевич Старостин, говорит: «Пока русский человек не запоёт, он не возродится». Мало узнать, что у нас была народная песенная культура, что люди сотни лет с песней женились, умирали, рождались, переживали какие-то сложные жизненные ситуации. Важно к этому приобщиться, потому что это не просто ушло, а было заменено другой, «колхозно-пролетарской» культурой, то есть иными песнями.
Но русские старинные песни часто бывают печальными. А советские наоборот…
Да, они как бы «позитивные», но я вспоминаю, что сказала о них Сергею Старостину одна бабушка. Он спросил её: «Ты советские песни слушаешь?» – «Слушаю». – «Ну и как?» – «Да они как-то ни к чему». То есть она их ни к чему не может приложить, это не жизненные песни, через которые можно что-то понять, через которые можно как-то измениться.
Есть и другие точки входа. Они могут быть очень разными. Например, неожиданно для многих участников Русского университета такой точкой стал цикл встреч о судебных реформах 1860-х годов. Рассказывал о них историк и юрист, доктор права и кандидат исторических наук Александр Николаевич Верещагин. Реформа суда, сделавшая его, по свидетельству экспертов, одним из лучших в мире, основывалась на мировом опыте, но в ней было национальное своеобразие. Например, в европейских судах девизом всегда было: «Перед законом все равны». И это нормально, такова справедливость. А в России на фронтонах судов (кстати, в Петербурге это сохранилось) была надпись: «Правда и милость да царствуют в судах». Это было не только лозунгом. Мировые судьи пытались воплощать это решение, пытались как-то помирить людей. Думали о том, как крестьяне будут жить после того, как произошёл конфликт. И меня поразило, что для кого-то из наших участников ни фольклор, ни генеалогия, ни культура, ни история не становились некой точкой входа, национальным открытием, а история права имела ошеломляющий эффект. Я думаю, это произошло потому, что часто русский человек кажется далёким от закона. «Закон, что дышло – куда повернёшь, туда и вышло». А тут выяснилось, что у нас была блестящая реформа, которую провела очень большая элитная команда юристов-правоведов, которые могли соотнестись друг с другом – один одно разработал, другой другое.
Я мог бы дальше продолжить перечень таких точек входа. Вот ещё одна: мы поняли, что очень важно знакомиться с личной историей выдающихся русских людей. Например, можно рассказать про Павла Третьякова, показать, как он жил. Наследника богатейшей семьи с юных лет мучил вопрос: как мне отдать обществу то, что я получил, так, чтобы это было весомо? И он так отдал, и плоды были такими, что они не сгорели даже в советское время.
Когда мы говорим о русском, мы говорим и о том, как оно проявлялось и в советские годы. Советская идеология была антихристианской, античеловечной и в общем-то антирусской. Первые два тезиса достаточно очевидны, третий иногда оспаривают. Но достаточно почитать, что Ленин говорил о русских. Он боролся с так называемым «русским шовинизмом», потому что понимал, что империю, страну соединяли русские. И эту силу ему надо было разрушить, чтобы соединить людей уже другой, идеологической большевистской силой. Тем удивительнее, что в советское время могли жить люди самые разные, и плохие, и хорошие, как во все времена, в том числе и самые замечательные. Среди наших историй о русских людях – история о Василии Архипове, советском подводнике. Во время Карибского кризиса в 1962 году, когда американцы разместили военные ракеты с ядерными носителями в Турции (это резко уменьшило время подлёта ракет), СССР в ответ разместил ракеты на Кубе. Мир фактически был на волосок от ядерной войны. И одним из самых опасных моментов был рейд нескольких подводных лодок с ядерным оружием в Карибский бассейн. В какой-то момент их окружили американские корабли, начали сбрасывать глубинные бомбы, чтобы их локализовать, остановить. Они залегли на дно и потеряли связь с центром. На лодке, где одним из старших офицеров был Василий Архипов, не хватало воды, в день они могли пить по одному стакану. Температура в отсеках резко повысилась до 40, до 60 градусов. И капитан этой подводной лодки вместе с политруком принял решение: ответить запуском торпеды с ядерным оружием по Америке. Но на такое решение необходимо было согласие всех старших офицеров, а Василий Архипов был за то, чтобы дать сигнал американцам, прекратить провокацию и разрешить ситуацию. И его послушали, дали сигнал американцам, всплыли, и американцы отошли. Ядерная война не началась. Так решение одного человека спасло мир. Он просто проявил адекватность в таких условиях, когда все вокруг, я думаю, теряли голову. Эту историю разузнал и представил нам один из волонтёров нашего фонда. А потом он узнал, что Василий Архипов жил в одном с ним городе, Железнодорожном, нашёл его могилу на кладбище. Оказалось, умер Василий Архипов на Преображение, уже адмиралом.
Так его не наказали за несогласие с командиром и политруком?
Его не похвалили за это, но каких-то отрицательных последствий для него не было.
Проявил всемирную отзывчивость, позаботился обо всём мире.
Русским всегда было свойственно милосердие. А в советское время идеология была жёсткой, и людям иногда под страхом заключения и смерти не разрешали оказывать милосердие заключённым. И это прямо противоречило всем русским традициям, в которые входила и забота о каторжанах. Я считаю, что Василий Архипов проявил не только адекватность, выдержку, но и именно русское милосердие, отзывчивость, действительно подумал о людях. Он до этого служил на подводной лодке, где случилась утечка радиации, и сам получил дозу. Я думаю, он на себе понял, какое это зло, какими могут быть последствия. Другие, может быть, не понимали, какая это будет катастрофа.
Вы рассказали о точках входа. А что ещё важно сказать про Русский университет?
Мы собираем лучших экспертов и практиков, тех людей, которые в своих проектах пытаются воплотить эти смыслы. Не всех, но кого-то из них можно назвать одновременно и практиком, и исследователем, и для нас такой опыт, когда практика и теория сходятся, очень ценен. Ещё важно то, что мы всё время говорим не только о прошлом, но и о настоящем и будущем. Говорим о традициях, но ставим задачу: а что сейчас с этим делать? Традицию не повторишь. Мы нашли выход: говорить о качествах. Было знаменитое крестьянское «хождение в кусочки». Это традиция, связанная с конкретным временем, конкретным сословием. Но что за этим стояло? Не просто милосердие, а возможность с достоинством принимать помощь и достойно оказывать милость. И это качество может как-то по-другому, в другой форме сейчас воплотиться.
Как Вы сами пришли к этой теме?
Мы часто ездили по памятным местам, связанным с ГУЛАГом. Лет 15 назад мы были на месте АЛЖИРа (Акмолинского лагеря жён изменников родины). Это невозможно забыть: мамочкино кладбище, погибшие дети, которые рождались в лагерях. Потом мы были в Карелии, в Сандармохе, и я помню, что меня очень сильно, до боли задела эта обезображенность русской земли.
А с другой стороны, я понял, что наша земля удивительно красива. Она призвана к другому. И человек удивительно красив. Но очень много русских талантов сгинуло, не раскрывшись. У Фёдора Степуна в воспоминаниях «Бывшее и несбывшееся» есть такое наблюдение: он видел русских мастеровитых, даровитых людей ломоносовского духа, и именно их большевики начали убивать в первую очередь. А у Солженицына есть молитва о России, и там есть такие слова:
Сколько прямодушных сердец
и сколько талантов
Ты поселил в русских людях.
Не дай им загинуть, погрузиться во тьму,
не послуживши во имя Твоё!
И через переживание этой обезображенности русской земли и в то же время её призванности к другому, удивительной красоты русской земли и русского человека я вошёл в русскую тему.
Предыдущая сессия Русского университета была посвящена русской идее1. А чему будет посвящена следующая?
Мы продолжим тему русской идеи, но сделаем следующий шаг. Будем говорить о святыне, но не в узкорелигиозном, сакральном смысле. Меня удивило, что вообще нигде не говорится о том, какое жизненное значение святыня имеет и для человека, и для народа, потому что святыня – это стержень жизни. Она может возрождать, вдохновлять, конструировать твою жизнь, но может и убивать, если к ней неправильно относиться, о чём мы знаем ещё из библейской истории.
Что Вы имеете в виду, говоря о не сакральных святынях?
Исторические святыни для русского человека могли быть церковными, могли быть светскими. Об этом мы поговорим подробнее на Университете.
Пока же скажу лишь, что одно из определений народа, которое мне нравится больше других, что народ – это общность святынь, общее отношение к святыне. У русского человека всегда было особое отношение к святыне, об этом и Достоевский пишет. Нужно было определиться с ней, принять её в свою жизнь или наоборот, растоптать.
Когда вы разрабатываете русскую тему, вы учитываете многонациональность нашего народа? Имеется в виду только русский православный человек или учитываются общие ценности и для представителей других национальностей и вер?
Идентичность может быть и должна быть сложной, об этом говорит Георгий Федотов, автор книги «Святые Древней Руси». Он считает, что российское – это то, что объединяет, обогащает, делает причастным к общей судьбе, истории, общей культуре. Но почему сегодня нельзя остановиться только на российском, называть всех «россиянами»? Потому что эта характеристика оказалась искусственной, как бы автоматически заменившей такую же искусственную советскую идентичность. За словом «россияне» сейчас не стоит реальности. Это идентичность как бы сшитая на живую нитку, она людей не зажигает, не подвигает ни к чему. И люди это чувствуют. Например, говорят: русский рок. Не российский. Александр Овечкин, хоккеист, который побил мировой рекорд по количеству забитых шайб, сказал на весь мир: «Русские, мы сделали это!» Не сказал – россияне. Раньше, до революции, слова «русский» и «российский» можно было уравнять, не было этого напряжения между ними. А сейчас эта искусственная конструкция воспринимается как стремление убрать русский пласт, искусственно уравнять его с другими.
На русской земле существует много разных культур. Она может помочь им развивать и раскрывать все их лучшие потенциалы. Но при этом носителям этих культур необходимо учитывать две вещи: первое – не противопоставлять себя другим, потому что нужно учиться жить вместе и второе – входить в большую, русскую идентичность, не отказываясь и от своей. До 1917 года люди могли называть себя русским грузином, русским осетином, русским немцем, и это никого не задевало, это было нормой. Просто русские – объединяющий народ, ни один из других народов не будет объединять всех на русской земле. Не хватит исторического и качественного потенциала.
Чем важна такая программа, как наша? Тем, что она настроена на возрождение связанных с традицией качеств. И одним из этих качеств было – принимать в свою жизнь, в свою общину человека любой культуры, не подрезая, не умаляя её, наоборот, поднимая, развивая. Таких примеров было много. Конечно, есть примеры той или иной колонизации. Но наша колонизация очень отличалась от английской, например. У них митрополия закачивала в себя все ресурсы. У русских никогда такого не было. Наоборот, по многим параметрам митрополия у нас жила хуже, чем окраина. В окраину вкладывались. Есть ещё одна особенность: для русских не важны так, как для народов, выросших из кровнородственных общин (например, германских племён, которые с трудом включали в себя кого-то не родного по крови), такие кровные связи. Поэтому русские могут быть объединяющим народом. Они за своё не держатся, они отзывчивы. Но другие, чтобы было добрососедство, качественная жизнь, призваны быть русскими, российскими патриотами, не теряя своей идентичности. Это очень важно и я в этом глубоко уверен.
Беседовала Анастасия Наконечная
————
1 Итоговая встреча Русского университета была опубликована в 2024 году в «Кифе» № 11 (315) под заголовком «Русская идея как наше призвание» и в «Кифе» № 12 (316) под заголовком «Как нам услышать глас хлада тонка». Полностью с материалами Русского университета можно познакомиться на сайте благотворительного фонда «Жить вместе».
