Мне всегда было понятно, чем отличается обычная работа от служения. Работа всё-таки всегда связана с необходимостью, хотя если она выполняется от сердца, с радостью, то в ней есть элементы служения. Особенно если это связано с творчеством. Послушание далеко не всегда совпадает с личными стремлениями и выбором, послушание часто приходится совершать «против сердца», потому что оно направлено на исправление жизни. Добрые дела в моём сознании больше были связаны со служением, чем работа. Но сейчас я поняла, что служение, хотя обычно и реализуется в делах, но само является не делом, а скорее внутренней настроенностью человека на исполнение воли Божией. Не всякое доброе дело есть исполнение воли Божией. Служащий человек имеет такую сердечную полноту, что не может жить без служения Богу и людям. Это служение даёт ему вдохновение, изгоняет уныние, хотя бывает иногда связано с серьёзными препятствиями и трудностями. Бывает состояние внутренней усталости, кажется, что не хватает сил на такую жизнь, но это преодолевается, если есть надежда и вера, а у служащего она есть всегда, потому что ему помогает Господь.
Как это отражалось в моей жизни? Вот пример: я работала заведующей Богословским колледжем. Само преподавание я видела и вижу больше как служение, но административную часть я делала как работу, потому что моя должность этого требовала. В послушании мне трудно давалось быстро менять свои планы, это было очень болезненно. Это для меня и сейчас трудно, но я научилась принимать необходимость этого. Добрые дела я делаю не очень часто, скорее, когда меня просят, и нет оснований отказываться. Мне трудно говорить о служении применительно к себе. Я до сих пор не считаю себя человеком, служащим в полноте. Тем более я не очень вижу свои дары, которые в служении должны раскрываться. Я стараюсь видеть главное, то, что ради Бога и людей, и просто это делаю как могу.
Людмила Комиссарова
Кифа № 3 (319), март 2025 года
