Интернет как цифровое технологическое пространство вошёл в нашу жизнь, в нашу современную российскую действительность примерно в нулевых годах XXI века. Но появился интернет несколько раньше, в 1984 году. Это была первая сеть, соединяющая компьютеры научных центров в Америке. Уже в 1992 году она стала открытой сетью, которая соединила более 7500 различных маленьких сетей, таким образом, интернет стал доступен для населения. И очень скоро, в 1995 году, психиатр Айвен Голдберг заговорил об интернет-зависимости. Он стал говорить об этом смеясь: о появлении людей, «влюблённых в интернет». Тогда он и не подозревал, что совсем скоро сам будет выявлять первые диагностические критерии этой зависимости, а проблема интернет-зависимости станет в Америке национальной проблемой, и ею будут заниматься политики.
В 2008 году Китай становится первой страной, которая признаёт интернет-зависимость болезнью и предлагает лечить её принудительно. Сегодня в Китае существует более 400 специализированных центров, которые занимаются борьбой с этим заболеванием. Лечение проходят в основном молодые люди, длится оно от нескольких месяцев до года, и надо сказать, что это практически военизированные лагеря. Программу реабилитации прошли более 60 тысяч молодых людей, причём 75% из них считаются вылеченными, а именно – проводят в интернете не более 6 часов в сутки. Вы понимаете, что для нормального человека даже эта цифра уже достаточно большая.
Как дело обстоит в России? На начало 2019 года по данным социологических исследований российского портала «Интернет-зависимость» и Всероссийского центра изучения общественного мнения известно, что:
• население России проводит в интернете более 4 часов в день, это сопоставимо с тем, сколько времени уделяется просмотру телепередач;
• 2/3 граждан используют соцсети для публикации фото и видео;
• «лайки» хотя бы время от времени ставят 80% пользователей;
• комментируют текстуальные посты 56%, а личную информацию о своих увлечениях оставляют 30% тех, кто активен в соцсетях.
Надо сказать, что это всё-таки ограниченные исследования, и крупномасштабных исследований пока совсем мало. Я знаю одно большое исследование, которое проводится уже в течение 25 лет в Америке, касающееся интернет-зависимости и агрессии, связанной с ней, но данные, как это всегда бывает, очень относительные.
Эта проблема на сегодняшний день является достаточно спорной. Как мы видим, Китай признал её как государственную проблему, назвал эту болезнь болезнью, расстройством. А многие люди, и в нашей стране, в частности, говорят о том, что «явление, которое мы сегодня называем интернет-зависимостью, на следующем витке, может быть, будет считаться совершенно нормальным, социально одобряемым поведением, а люди без неё – неадаптивными существами» (Валерий Фёдоров, глава Всероссийского центра изучения общественного мнения).
Для того, чтобы, не вступая в этот спор, понять ситуацию, давайте обратимся ещё к некоторым данным, касающимся детей. В частности, о детях тот же портал «Интернет-зависимость» пишет:
• около 88% детей от 4 лет выходят в сеть вместе с родителями;
• в 8–9 лет – дети в основном выходят в сеть уже самостоятельно, причём 80% – бесконтрольно со своих компьютеров или мобильных телефонов;
• 25% детей проводят в интернете около трёх часов в день;
• 80% российских подростков имеют аккаунты или профили в социальных сетях;
• почти 90% детей сталкиваются в Сети с порнографией, причём 65% искали её целенаправленно;
• наблюдали сцены насилия 19% подростков;
• 14% интересуются наркотическими веществами и алкоголем;
• 11% несовершеннолетних пользователей посещают экстремистские, националистические ресурсы;
• примерно 1/3 вредоносного программного обеспечения, существующего в настоящее время, создано детьми до 12 лет, причём они начинают его сами разрабатывать, решая проблемы онлайн-игр.
Сегодня киберзависимость называют надвигающейся чумой XXI века и выделяют в ней 4 уровня:
1) уход от скуки, проблем, способ отвлечься;
2) впустую прожитое время, «засиживание» в виртуальной среде, втянутость в нее, быстротечность времени в виртуальной реальности и отсюда – неудовлетворённость собой;
3) выпадение из реальности, значительное время жизни проходит в гаджете, в компьютере, в сети;
4) человек перестаёт функционировать, не живёт, не работает, не учится, не питается, у него есть только одно – виртуальная реальность.
Нам очень часто кажется, что когда говорят про интернет-зависимость, то говорят про кого-то другого, не про нас. Но если посмотреть внимательно, то, мне думается, на первой стадии интернет-зависимости находимся мы все!
«Чувствуете ли вы себя виртуально зависимым?»
(результаты социологического опроса)
В исследовании, проведённом членами Свято-Троицкого малого православного братства а также братства «Трезвение», приняли участие 280 человек, из них 17 написали, что они не христиане, и 263 назвали себя христианами.
Уровень образования ответивших на вопросы анкеты: 215 человек – люди с высшим образованием, среди них 9 человек имеют научную степень, 3 человека – члены Союза художников; 65 человек со средним образованием.
В опросе приняли участие:
• 7% людей в возрасте до 18 лет
• 11% – от 18 до 24 лет,
• 18% – 25–34 года,
• 27% – 35–49 лет,
• 26% –50–65 лет,
• 11% – более 65 лет.
Участники опроса используют гаджеты следующим образом:
• кнопочный телефон имеют только 2 человека (0,7%),
• только компьютером пользуются 23 человека (8%),
• имеют смартфоны 77% опрошенных,
• пользуются «умными часами», фитнес-браслетами – 10%.
Смотрят телевизор 42 % опрошенных от 65 лет, 20% от 50 до 65 лет, и только 0,5% опрошенных в возрасте 18–50 лет. Мне кажется, это очень интересная информация. Люди активного возраста не смотрят телевизор – это гаджет, который уходит в прошлое.
Регулярно используют гаджеты, заходя в лифт и стоя в очереди:
• всегда – 5 человек (2%),
• часто – 41%,
• никогда – 25%
Во время еды используют гаджет:
• всегда – 5 человек (2%),
• часто – 30%,
• никогда – 29%.
Людей, регулярно использующих гаджеты, мы разделили на 2 группы: «захваченные» и «сопротивляющиеся».
Первые – «захваченные», мы не назвали их пока зависимыми:
• проснувшись, первым делом они читают ленту новостей – 36%,
• проверяют новости только с утра, по дороге на работу – 16%,
• со смартфоном ходят даже в ванную комнату – 18%.
«Сопротивляющиеся»:
• не читают ленту новостей – 48%,
• имеют много мест, куда не хотели брать с собой гаджеты – 33%,
• специально оставляют смартфон дома – 18 %.
На вопрос: «Что вы предпринимаете для ограничения гаджет-зависимости?» ответили таким образом: полностью отключаю телефон в определённых ситуациях – 57% от всех опрошенных, ничего не делаю – 23%, отключаю уведомления – 19%, использую специальные приложения – 1%.
Следующий результат сборный, это ответы на вопрос: «Ощущаете ли вы себя зависимым от гаджетов?». Понятно, что мы это не измеряли никаким прибором, люди сами говорили о том, насколько они это ощущают. Что мы видим по этой диаграмме? Что меньше всего себя ощущают зависимыми люди старше 65 лет. Интересно, что там есть респонденты, которые уверенно ответили, что практически по всем параметрам чувствуют у себя интернет-зависимость и гаджет-зависимость в высокой степени. Больше всего себя ощущают зависимыми люди 18–49 лет – это самые активные пользователи и люди активного возраста.
Небольшое примечание: при сложении некоторых соотношений процентных составов числовых данных в результате не получается 100% . Это объясняется асинхронностью показателей, отношением их к различным измеренным совокупностям. (Например: «Сопротивляющиеся» не читают ленту новостей в 48% случаях от всего числа респондентов, часть людей «имеют много мест, куда не хотели брать с собой гаджеты» – таких насчитывается 33% респондентов, но кто-то из них читает, а кто-то не читает ленту новостей, и из них же практически все «специально оставляют смартфон дома» – 18 % от всего числа респондентов.) Все данные прошли статистическую обработку и являются достоверными.
Пребывание в сетях:
имеют аккаунты в соцсетях респонденты
• до 18 лет в 100% случаев,
• от 18 до 50 – 74%,
• от 50 и более лет – 64%.
Выходят в сеть ежедневно – 90% пользователей.
Делятся информацией:
• всегда – 1%,
• иногда – 38%.
Проверяют и перепроверяют информацию в гаджетах:
• постоянно – 26%,
• иногда – 43%.
Излишнюю увлечённость общением в сетях и в онлайн и снижение реального общения с людьми отмечают 24% от всех исследуемых.
На вопрос: «Хотели бы вы поселиться там, где нет интернета?», ответили так:
• 73% – только на время отпуска,
• 24% – готовы навсегда (причём это люди в возрасте от 0 до 25 лет, то есть люди самого активного возраста),
• 3% не согласились на это ни за что.
Об общении в виртуальной реальности респонденты ответили следующим образом:
• 1,5% – отмечают полный перенос общения в виртуальное пространство,
• 44% – наполовину,
• 50% отмечают низкую или незначительную часть общения в «виртуале».
Проблему «фаббинга», или игнорирования человека, т. е. отвлечения на гаджет при реальном общении отмечают:
• 3% – «всегда» (на неожиданный звонок или сообщение в телефоне),
• 56% – вынужденно отвлекаются на звонок в ущерб общению,
• 43% – выбирают общение с живым человеком как приоритет.
И ещё один вопрос: «Виртуальное общение вскоре может заменить реальное – так это или нет?». На него отвечают:
• 10% – «да, заменит»,
• 62% считают, что люди скоро научатся разграничивать эти вещи,
• 28% считают, что этого никогда не случится.
Последний вопрос: «Считаете ли вы возможным заниматься христианской миссией через интернет?»
• не считают возможным – 15%;
• считают возможным и занимаются – 78%;
• считают возможным и не занимаются – 3% всех опрошенных.
34% опрошенных считают, что невозможно участвовать в молитве и таинстве дистанционно.
Во время богослужения:
• отключают гаджеты – 57%,
• в исключительных случаях отвлекаются на сообщения – 23%,
• позволяют себе отвечать достаточно часто – 20%.
На вопрос «Можно ли нести христианское служение в виртуальном пространстве?» ответили:
• уверенно «да, это возможно» – 13%, так как без виртуального содействия в современном мире трудно представить все служения,
• уклончиво – 26%,
• что это подмена, и без реального общения служение невозможно – 61% от всех респондентов.
* * *
Это было свободное анкетирование, и люди ответили так, как они считали нужным. У меня есть возможность сравнить эти результаты с приблизительно такими же анкетированными данными других категорий населения. И я хочу сказать: результаты обнадёживающие в том, что зависимости у христиан немножечко меньше, чем у других категорий населения. Но всё-таки зависимость есть – это те 36% и 13% респондентов, которые категорически не хотят выходить из помещения, если их гаджет мешает богослужению, и никогда не отключают телефон. Такие примеры тоже наблюдаются в нашей христианской среде. Хочется сказать: «Дорогие, давайте сделаем выводы!»
Елена Бахадова
Кифа № 7–8 (287–288), июль–август 2022 года
