Интервью с духовным попечителем Преображенского братства священником Георгием Кочетковым
Размышляя над темой нашего номера – путь к Фавору – и собирая для контекста фрагменты работ богословов и проповедников XX века, мы увидели, что даже о. Сергий Булгаков, скажем, относит мысль о возможном преображении мира исключительно к эсхатологической перспективе. В Ваших работах эта тема звучит несколько иначе – более актуализировано. Вы говорите, что после воцерковления для человека со временем, когда он уже глубоко входит в церковную жизнь, становится возможным думать не только о преображении себя, но и о преображении, как Вы пишете, «очеловеченного мира».
Да, это так. Я считаю очень важным, чтобы задача преображения входила именно в нашу сегодняшнюю жизнь. Но эту цель надо ставить только после того, как человек укрепился в церкви. В первые годы ему нужно освящение, ему нужно входить в пространство таинств, догматов, в сферу образования, культуры, молитвы. Очень много трудных, серьёзных целей у человека, входящего в границы Православной церкви, потому что богатство, накопленное за тысячелетия в разных местах, в разные эпохи, очень велико.
Но задача преображения сложна. Почему? Она личностна, и она соборна, а войти в эти реалии, самые важные в нашей церкви, современным людям очень трудно именно потому, что личностность у нас крайне ослаблена, и она не приветствуется в церковной действительности. Личностность предполагает свободу человека, общение, служение, причём с личной ответственностью каждого человека без оглядки на начальство. Это вызывает порой чуть ли не панику у многих официальных представителей церкви – даже у простых священников, не говоря уж про архиереев; вызывает и подозрения в закрытости, индивидуализме или в противопоставлении себя церкви…
Глушится подобным же образом и соборное начало. Поэтому часто не принимается и не понимается, скажем, тематика общинности, братскости в церкви, хотя она фундаментальна и в экклезиологии Православной церкви является системообразующей.
Поэтому свет Преображения, связанный с фаворским светом не только как возможность личного просветления и просвещения, но и как возможность преобразования искажённого нашим грехопадением творения, – этот свет сияет во всём мире, и даже не ограничивается каноническими границами церкви и границами таинств. Это очень важно! Да, нужно, конечно, и таинство понимать не узко, тем более не только обрядово, ритуально. Важно понимать, что есть ещё что-то, превышающее эту реальность – та мистическая приобщённость к божественному Свету, которая позволяет исполнить слова Евангелия: «Вы – свет миру». Миру – значит, всему, что только совместимо с Господом, с Его путём, Его волей. Да, есть вещи несовместимые, это другое дело, но мы должны и их как-то стараться сколько возможно преобразовывать и отрывать от тёмных бездн.
Поэтому задача преображения становится со временем личной церковной задачей для каждого христианина. И даже, я бы сказал ещё шире, это просто задача, которую можно в разных формах представлять людям и нецерковным. Ведь сейчас много нецерковных людей, которые не церковны не потому, что они дубы какие-то, которые ничто не проймёт и не прошибёт в духовной сфере – нет, сейчас среди неверующих и особенно нецерковных людей есть те, кто не церковен потому, что слишком всерьёз принимает вопиющие недостатки и пороки церковной жизни, церковной организации, особую узость границ, фундаментализм, клерикализм… Все эти вещи людей ранят, отвращают от церкви, соблазняют и искушают. Поэтому я думаю, что нужно обязательно обращаться к таким людям, нужно их собирать. В нормальном случае церковь должна бы об этом позаботиться, работая на каком-то нейтральном поле, не призывая в храм или на службу, а по-другому. Надо понимать, что людям не так легко в наше время переступить порог храма.
Но тут есть некоторое противоречие. Получается, что с одной стороны мы можем к этому призвать даже людей нецерковных. А с другой – даже внутри церкви трудно транслировать этот опыт.
Так оно и есть. Я именно об этом противоречии и говорил. Странно: те, кто должен проповедовать слова «будьте светом мира и солью земли», больше всего боятся этого света и этой соли. И в нас самих часто этого света, этой соли не хватает.
Именно поэтому такие инициативы, как Форум общенационального и церковного покаяния и возрождения имеют особое значение. Потому что они как раз работают на этой грани церковного и в то же время общенародного, национального, культурного и социального. Это нормально, так и должно быть. Должна быть христианская общественность; но пока что у нас её нет. Должна быть христианская культура – а у нас её очень мало, и она зачастую только оглядывается назад и стилизуется. И так далее. Это всё очень серьёзно. Церковь должна научиться видеть своих пророков, своих святых, ведь она сейчас их не видит. Церковь должна иметь свой голос. А сейчас голос церкви не звучит. Голос отдельных иерархов бывает иногда интересен, но это всё равно ещё не голос церкви. А церковь даже не ставит вопрос, что такое её голос. Принято как-то формально, канонически утверждать, что голос церкви – это голос епископа. А в нашей церкви – и патриарха, и Синода, и Архиерейского собора. Но разве это ответ? Он оставляет слишком много вопросов за скобками. И об этом надо как-то спокойно, но действенно говорить.
Так что в связи с темой преображения возникает очень много дополнительных вопросов ко всем нам, ко всем сторонам церковной жизни, и даже нашей личной жизни, вплоть до семейной. Возьмите любой её аспект, и всё будет иметь к этому отношение.
В связи с темой преображения возникает очень много дополнительных вопросов ко всем нам, ко всем сторонам церковной жизни, и даже нашей личной жизни, вплоть до семейной.
Почему в течение двух тысячелетий церковной истории тем не менее с такой осторожностью говорили об этом даже достаточно смелые люди, которые не боялись творчества в богословской сфере? Вот, скажем, владыка Михаил (Мудьюгин) в своём докладе «Благодатное преобразование-преображение мира и Святая Евхаристия» всё преображение относит к запредельному «как термин возвышенный, относящийся, главным образом, к изменениям, выходящим за пределы посюсторонности», и прямо говорит: а до этого давайте будем говорить только о преобразовании. И поневоле думаешь: здесь ведь на самом деле есть опасность потерять трезвенность и смирение. Когда человек думает, что он уже может всё вокруг преображать, а на самом деле он ещё не дорос до этого, последствия обычно бывают достаточно тяжёлыми.
Конечно! Но всё это – проблемы соборности. Когда человек сам по себе, когда он отделён, одинок, тогда все эти проблемы действительно возникают и будут возникать. Конечно, вопрос преображения имеет эсхатологическую окраску, нельзя этого отрицать ни в коем случае. Но эта эсхатологическая окраска не должна уводить нас куда-то в неведомую даль. Надо понимать, что это наша сегодняшняя жизнь. Эсхатология тоже должна быть выведена из какого-то заоблачного гетто.
На самом деле, есть те, чьи размышления выбиваются из этого «осторожного» ряда. Прежде всего это священномученик Сергий Мечёв. Он прямо говорит, что подвижники преображали и тварь вокруг себя, а мы должны учиться у них и не довольствоваться малыми духовными дарами, а то и эти малые дары от нас отнимутся.
Это неудивительно: ведь о. Сергий – один из тех, кто причастен братскому и общинному опыту Церкви. Поэтому он не боится подчеркнуть личностность. Он знает, что она может и должна быть соборной.
Но тут опять возникает вопрос о внешних. Такие категории как соборность или то единство с Богом, без которого невозможно и личностное измерение, сугубо внутрицерковны. А Вы говорите, что и люди нецерковные могут оказаться причастны каким-то аспектам этого опыта…
Всё это так. Но вопрос о том, кто общается с Богом, а кто нет, – это вопрос не простой. И среди людей, которые считаются совсем нецерковными, а иногда даже неверующими, есть люди сокровенной веры и какого-то сокровенного общения с Богом. Помните мой давний доклад «Вера вне церкви и проблема воцерковления»?
Да, помнится, Вы читали его в 1993 году на Афанасьевских чтениях.
Совершенно верно. Вот там в первый раз мы об этом системно заговорили. Так что это очень интересная и очень важная тема и нужно, конечно, её поднимать и раскрывать и в практике, и в обсуждениях, где угодно, на любом собрании.
Кифа № 7–8 (275–276), июль–август 2021 года
