В этом году исполняется двести лет первому переводу Нового завета на русский язык
В культурно-просветительском центре Феодоровского собора (Санкт-Петербург) 30 июня состоялась беседа «Трудности перевода: к 200-летию перевода Нового Завета на русский язык». Она прошла в рамках цикла «Столетние юбилеи: Исторические беседы» Свято-Филаретовского института и культурно-просветительского центра «Покровский остров». «Кифа» планирует посвятить этому событию серию публикаций. Сегодня мы начинаем её с фрагмента выступления Кирилла Анатольевича Мозгова, руководителя научно-методического центра по миссии и катехизации при Свято-Филаретовском институте.
Если смотреть с точки зрения языка, то, наверное, трудно себе представить перевод Священного писания на русский язык, по крайней мере, раньше конца XVIII века. Потому что весь XVIII век – это бурлящий котёл формирования языка, очень живой процесс, невероятно интересный. В то же время не к началу XIX века, а гораздо раньше церковнославянский текст был уже практически недоступен большинству русских людей. Можно вспомнить классические работы Б.А. Успенского по истории языка и другие исследования: уже в XVII веке русские люди примерно так же не понимали церковнославянский, как и в XIX и далее.
Мы помним, что долгое время детей учили грамоте по Часослову и Псалтири. Многие знали Псалтирь наизусть, многие знали некоторые другие тексты, но прежде всего это были тексты ветхозаветные. Неслучайно один из архиереев, свт. Геннадий Новгородский, отмечал, что когда ставленнику дают текст, он и по Псалтири «еле бредёт», а Апостола вообще воспроизвести не может1. Так что собственно новозаветные тексты были в этом плане менее известны и доступны. И поэтому, конечно, появление перевода в начале XIX века было колоссальным шагом вперёд.
О его филологической стороне можно спорить. Мы помним, что его очень критиковали многие филологи на рубеже XIX–ХХ вв. (см., например, работы И.Е. Евсеева), когда уже вышел полный перевод. Конечно, для того времени это был уже русский язык позавчерашнего дня. Но за этим первым шагом в нормальном случае должны были последовать следующие шаги – правда, ста и даже двухсот лет, как мы сейчас видим, для этого пока ещё не хватило.
Как бы то ни было, эти тексты сразу стали использоваться. Я сейчас занимаюсь историей катехизической литературы, в том числе текстами, которые создавались в XVIII–XIX веках. Мы помним сюжет, связанный с именем самого святителя Филарета: в его Катехизисе цитаты из Писания изначально приводились на русском языке, но в результате дискуссии вокруг текста Катехизиса он вынужден был заменить их на церковнославянские. Да и во многих катехизических текстах (а в XIX веке их был создан не один десяток) достаточно часто используются цитаты из Писания на церковнославянском языке. Но есть и тексты, которые где-то дают параллельно церковнославянский и русский вариант; где-то дают, как мы сейчас сказали бы, подстрочником; где-то вообще говорится о том, что учащимся не нужно давать сами библейские тексты, а преподаватель должен пересказывать их своими словами. Причина ясна: церковнославянский текст учащимся XIX века был малопонятен. Его можно было выучить наизусть, как учили цитаты из Катехизиса свт. Филарета, но к жизни это имело очень отдалённое отношение. Поэтому, конечно, наличие русского текста Писания было принципиально важно и в контексте обучения катехизису, передачи основ веры. Интересен здесь и следующий ход, который делают некоторые из авторов катехизисов, например, о. Владимир Лукин. При составлении катехизиса, как и в других случаях, он давал библейские цитаты параллельно на церковнославянском и русском языках. Но точно так же параллельно он даёт и богослужебные тексты. Давая вполне традиционное для жанра катехизических текстов толкование Символа веры, к каждому члену Символа, он в дополнение приводит, например, тропари, как и Писание, располагая параллельно в два столбика церковнославянский текст и его русский перевод (скорее всего, свой – за отсутствием других вариантов).
Можно добавить, что некоторые миссионеры, не владевшие хорошо древними языками, делали переводы на национальные языки именно с русского…
Мы знаем, что у перевода Священного Писания на русский язык была непростая судьба. А ещё более трудная судьба у богослужебных переводов. Но тем не менее, с чего-то начавшись, эта история продолжается. Конечно, очень важно, чтобы этот процесс шёл, чтобы эти переводы делались, чтобы были варианты. Согласно Писанию, «должны выявиться искуснейшие», а для этого само дело богослужебных переводов должно двигаться. Конечно, очень важно, что у истоков этого движения стоит безусловно сложная, но тем не менее для нашей церкви чрезвычайно важная и значимая фигура святителя Филарета (Дроздова).
————
1 «А се приведутъ ко мнѣ мужика, и язъ велю ему апостолъ дати чести и онъ не умѣетъ ни ступити, и язъ ему велю псалтырю дати и онъ и по тому одва бредетъ». Послание Новгородского Архиепископа Геннадия Митрополиту Симону, о подьяческом ставлении и необходимости устроить училища для ставленников // Из рукописи под заглавием: Послания Российских Митрополитов и других лиц (іп 4°, XVI века, грам. 108, л. 250–251), хранящейся в Московской Синодальной библиотеке под № 562.
