К 100-летию со дня рождения протопресвитера Александра Шмемана
Мнение Владимира Бутко, выпускника Санкт-Петербургской семинарии (Русская православная церковь): В академии и семинарии есть студенты, которые интересуются хоть чем-то вообще, вот они интересуются и отцом Александром. Очень много можно почерпнуть у него свежей живой информации, потому что он традицию подаёт очень трезво и живо.
Не сказал бы, что есть «поклонники» этой темы у меня в друзьях, знакомых. Но люди очень любят его труды, читают их.
Я сам считаю, что то, что он делал, очень важно. Тот взгляд на традицию, который он являет в своих трудах, всегда будет актуальным. Но на самом деле немногие обращаются к его наследию. Не знаю, почему так происходит. Может быть, потому что его литургическое богословие очень объёмно и даёт совсем не узкий взгляд на какие-то вещи. Оно глубокое и проникновенное, и может быть, не все готовы к этому.
Я не припомню и того, чтобы имя о. Александра звучало на занятиях в семинарии. В основном звучало имя отца Николая Афанасьева, и то только с третьего курса, когда литургика становилась всё интереснее.
Мне же отец Александр всегда нравился, его проповеди давали более живой взгляд на то, что происходит у нас в церкви. В одной из книг, которые я читал («Моя Америка» Александра Бровкина), было описано, как служил о. Александр, какой он был деятельный, сколько делал в семинарии в качестве лектора и проповедника. И меня это очень вдохновило.
Когда я начал писать свою работу «Евхаристическая экклесиология протопресвитера Николая Афанасьева и её развитие в трудах протопресвитеров Александра Шмемана, Иоанна Мейендорфа и митрополита Пергамского Иоанна (Зизиуласа)», я пришёл в один храм, и среди сугубо духовно провинциальной православной литературы нашёл его «Литургическое богословие» издательства Библиополис и с ним работал. Меня очень порадовала эта книга, в ней было собрано всё необходимое для моей темы. Было важно, что он обращает внимание на народ, указывает, что миряне тоже участвуют в таинстве. У него на это был сделан акцент – на этом общем участии.
Мнение диакона Игоря Бескоровайного (храм свт. Николая, Православная церковь в Америке, г. Портланд, штат Орегон, США): Отец Александр Шмеман связывал литургическое возрождение не столько с конкретными богослужебными изменениями, сколько с изменением видения и понимания богослужения священнослужителями и мирянами. Именно поэтому своё основное внимание о. Александр уделял не литургическим преобразованиям, а преподавательской и просветительской деятельности. При жизни о. Александр был замечательным проповедником и обладал значительным авторитетом и влиянием в церковной и академической среде.
Многие священнослужители Православной церкви в Америке (ПЦА) утверждали, что на формирование их взглядов в огромной степени повлияло личное знакомство и общение с о. Александром. Через свои лекции и через личное общение со студентами о. Александр сумел вдохновить значительное число будущих священнослужителей, которые увидели целью своего приходского служения возрождение миссионерской деятельности и активного участия верующих в церковной жизни.
По свидетельству многих учеников о. Александра отдельные корректировки богослужебной практики, предлагаемые о. Александром, были продиктованы исключительно пастырскими и миссионерскими причинами. Отец Александр стремился представить православное богослужение не как застывшую форму и практику определённого исторического времени, а как живую традицию, которая, оставаясь верной самой себе по духу, имеет способность меняться и корректироваться в своих конкретных проявлениях, отвечая запросам своего времени.
После смерти о. Александра начался постепенный откат от такого видения, продолжающийся по сей день. В целом епископат ПЦА принял консервативную позицию и ограничился лишь теми изменениями, которые были официально приняты при жизни или вскоре после смерти о. Александра (переход к практике регулярного причащения верных за каждой евхаристией, отделение исповеди от причастия, совершение богослужения на американском языке, практика произнесения проповеди на каждой Литургии после чтения Писания). В большинстве приходов сохранилось совершение Литургии преждеосвященных даров вечером, а также раздельное совершение вечерни и утрени вместо всенощного бдения; во многих приходах по-прежнему практикуется чтение анафоры вслух.
В остальном в церковной среде стало преобладать стремление к унификации богослужения по образцу Русской церкви, которое стало постепенно вытеснять местные особенности, введённые учениками о. Александра на приходах и имевшие целью активное участие мирян в богослужении (участие всех верных в целовании мира, чтение вслух пресвитерских молитв, служение литургии с открытыми царскими вратами, малый и великий вход в виде процессии через центр храма и др.).
Данный процесс только усилился после того, как многие из учеников о. Александра завершили своё служение, и на их смену пришли люди, которые лично не знали о. Александра.
Из трёх семинарий ПЦА только Свято-Владимирская семинария пытается сохранять наследие о. Александра, в то время как в двух других семинариях имя о. Александра практически не упоминается, а сам предмет литургического богословия фактически отсутствует, уступив место практической литургике.
В большей степени, чем в ПЦА, наследие о. Александра Шмемана удалось сохранить в Антиохийской архиепископии Северной Америки, в целом принявшей и разделившей литургическое видение о. Александра.
Кроме того, важно отметить, что и по сей день, спустя 38 лет после его кончины, многие труды о. Александра по-прежнему издаются в Америке широкими тиражами и пользуются популярностью в православной среде.
Кифа № 9 (277), сентябрь 2021 года
