Интервью с духовным попечителем Преображенского братства священником Георгием Кочетковым
Отец Георгий, нам стало известно, что в последнее время Вы почти всё своё время посвящаете работе над мемуарами. Почему Вы считаете это дело настолько срочным и важным?
Конечно, мемуары – вещь важная, но я забочусь не о том, чтобы просто вспомнить свою жизнь (что тоже необыкновенно интересно, но всё-таки имеет частный характер). Мне более важна история Преображенского братства. Я давно понял, что она уникальна и совершенно удивительна. Настолько ярко видно, что Господь действует в этой истории, что нельзя просто «сидеть на этом богатстве», чтобы никто больше не мог им воспользоваться. Мы понимаем, что как в Церкви, так и в братстве всегда важны задачи сотрудничества, соработничества с Богом по спасению народа, по спасению страны и церкви. Конечно, больше всего здесь делает Господь, но что-то Он отдаёт и нам, и мы должны и то, и другое суметь выразить, вспомнить и адекватно, без искажений описать. Вот главная моя задача.
Сейчас, когда я заканчиваю работу над первым томом своих мемуаров, которые воспринимаю именно как неформальное описание истории Преображенского братства, я уже хорошо знаю, что сделать это очень трудно. Это не должна быть просто хронология – вот что я сразу понял. Это именно история, судьба – уникальная, возвышенная, удивительная, чудесная, но в то же время, конечно, связанная со всей трагедией жизни этого мира, с борьбой света и тьмы, зла и добра, правды и лжи. И это очень видно на разных примерах, которых приходится касаться в процессе работы над текстом, над этими воспоминаниями.
Я очень рад, что собралась команда помощников, и технических, и литературных, которые прекрасно делают свою работу – немножко медленно, но тем не менее с большим интересом и очень увлечённо. Я один точно не мог бы справиться – тем более достаточно быстро, всего за несколько лет – с этой работой. Мы начали, кажется, в 2023 году, и я надеюсь, что в 2026-м закончим оба тома. Сейчас, как я уже сказал, почти подготовлен текст первого тома, а потом нужно будет его оформить, подобрать иллюстрации и издать, чтобы люди действительно увидели правду. Мне этого очень хочется, пусть даже эта правда бывает отчасти опасной, её бывает трудно произнести, особенно когда чувствуешь, что кто-то может немного на что-то обидеться. Но наше время таково, что надо говорить правду, поставив её на первое место. Потому что нельзя повторять бывшие ошибки, они слишком дорого для нас стоили и стоят.
Я надеюсь, что мы все вместе, всей командой, сможем передать опыт и знание эпохи – и нашего недавнего прошлого за последние полвека или чуть больше, и нашего настоящего, а значит, и подготовить наше будущее (наше – и в узком смысле близкого ко мне и братству круга, и в широком контексте, в широком плане, имея в виду в целом жизнь церкви и нашего народа).
Мы, члены братства, можем свидетельствовать, что его жизнь связана с духовной реальностью, но о ней всегда очень трудно говорить, всегда есть соблазн просто начать описывать события, в них как-то потонуть: съездили туда-то, встретились с теми-то… Как Вы выходите из этого затруднения?
По силам. Иногда я могу предложить какое-то своё осмысление, своё видение, сделать какие-то выводы из того, что было в ту или иную эпоху моей жизни и жизни моих близких и ближних, а иногда это не очень получается, особенно когда не хватает материала. Невозможно сейчас одному человеку или даже команде поднять все архивы, невозможно сейчас всё досконально исследовать. Даже то, что есть в наших собственных архивах, – это слишком большие объёмы материала. Поэтому что-то из важных вещей остаётся в тени, а что-то приходится только упоминать «хронологическим» образом. Но всё-таки я надеюсь, что текст получается достаточно углублённым, не лежащим на поверхности. Во всяком случае, я к этому стремлюсь.
Для меня очевидно, что тот удивительный дар, который дан братству, который позволил ему жить и развиваться столько лет, – это дар, который дан собственно не только нам, а Русской церкви и даже всему Русскому народу. И важно, чтобы люди могли о нём узнать и его принять. Но этот дар пока очень трудно воспринимается. Впрочем, здесь вспоминается опыт трудового братства Николая Николаевича Неплюева: как он сам говорил, то, что было дано Крестовоздвиженскому братству, а значит и всей церкви, и всему Русскому народу, и даже всему миру, тоже воспринималось с трудом. Но нельзя сказать, что у Николая Николаевича Неплюева братское дело не получилось. Может быть, оно получилось немного не так, как он хотел, получилось не совсем то, на что он надеялся, – действительно, жизнь оказалась сложнее, и его судьба, как и судьба его братства, оказалась трагичнее, – но их опыт до сих пор жив, что важно, и он интересует и привлекает людей. Я думаю, что-то подобное будет и с нами, это даже уже есть, так как наше братство успешно существует почти столько же времени, что и братство Неплюева, и тогда это то, что никому не удастся уничтожить. Я глубоко убеждён, что наш опыт невозможно уничтожить, нельзя убить это движение и захваченных им людей (пусть даже можно кого-то по отдельности нейтрализовать). о настоящем христианском братстве можно сказать то же самое, что было сказано Христом о Церкви: «Врата ада не одолеют её» (Мф 16:18).
Я очень хорошо помню, с каким внутренним напряжением совершал эту литургию владыка Никодим. Для него это, видимо, имело принципиальное значение. Я не случайно сейчас говорю всем вам о нём. Именно он ввёл это служение в нашей церкви, до него эта литургия никогда не служилась на нашей земле.
* * *
Для иллюстрации того, как важны нам всем воспоминания о прошлом, как они могут выстроить наше настоящее и будущее, мы хотим здесь привести краткое слово о. Георгия Кочеткова после праздничной трапезы 5 ноября 2025 года.
Ровно 50 лет назад, в 1975 году, в Троицком соборе Александро-Невской лавры я впервые был на литургии апостола Иакова, которую возглавлял митрополит Никодим (Ротов). Был там и нынешний патриарх, за год до этого ставший (ещё в сане архимандрита) ректором Ленинградской духовной академии и семинарии. Я очень хорошо помню, с каким внутренним напряжением совершал эту литургию владыка Никодим. Для него это, видимо, имело принципиальное значение. Я не случайно сейчас говорю всем вам о нём. Именно он ввёл это служение в нашей церкви, до него эта литургия никогда не служилась на нашей земле. Она очень редко служилась в Иерусалиме, и то от века к веку всё реже, реже и реже. А потом почти заглохла. И вдруг в середине XX века получила такое неожиданное развитие. Сегодня невозможно себе представить церковную жизнь без этой литургии. Она людей очень, очень глубоко затрагивает – и своими поминовениями, и какой-то непосредственностью, близостью к народу, ко всей церкви. Она меньше всего является «клерикальной», в ней не чувствуется разделения тех, кто удостоен служить у престола, и всех остальных.
В 1970-е годы я практически каждый год делал всё, чтобы попасть на эту литургию. И сегодня, я уверен, это важно для всего нашего братства.
В 1975 году, всего через полторы недели после того, как я впервые участвовал в литургии ап. Иакова, мы совершили и первую агапу в той группе, из которой потом родилась первая община, а со временем и всё наше братство. С того времени прошло 50 лет, ровно полвека.
Я никогда не связывал эти два события, они казались мне существующими «на совершенно разных планетах». Но потом, много позже, я понял, что на самом деле они были очень связаны друг с другом. И всё, всё, что отличает именно эту литургию – и причастие под двумя видами, и «Да молчит всякая плоть человеча», – вошло в духовную плоть и кровь нашего братства и наших общин. Это стало и церковной традицией. 50 лет – уже достаточное основание, чтобы так говорить.
Не было бы этого, я боюсь, не смогло бы всерьёз родиться и наше братство. То есть братство всё равно было бы, но, как вначале и задумывалось, лишь благотворительное и просветительское. Да, было бы и оглашение, всё это было бы, но точно можно сказать, что братства и общин в том смысле, в каком мы сейчас их имеем, не было бы. Потому что это чудо Божье могло совершиться лишь постольку, поскольку открылись какие-то очень глубокие вещи, сокрытые от нас прежде.
————
Напоминаем, что в этом и других материалах «Кифы» особенности орфографии (в том числе написание строчных и прописных букв) принадлежат авторам текста или интервьюируемым
Беседовали Александра Колымагина, Анастасия Наконечная.
