Из проповеди протопресвитера Виталия Борового
Конечно, каждый человек стоит пред Богом. И поэтому покаяние, поэтому сокрушение может и должно быть у каждого человека направлено только прямо к Богу. И прощение его грехов, и освящение его личности, и укрепление его сил в благодати может исходить только от Бога. Таким образом, у каждого человека есть прямые личные отношения с Богом. Он создан Богом, он призван Богом к святости, к достижению вечного блаженства и спасения, он и падает в своей жизни пред Богом, стоит и падает пред Ним, он кается пред Ним, он просит у Него прощения, и он получает от Него разрешение грехов своих и новые силы для новой жизни.
Но, дорогие братья и сёстры, каждый из нас – не просто человек, личность, которая должна иметь и имеет прямые отношения с Богом. Каждый из нас – это член Церкви Христовой, ибо мы все прошли через таинство Крещения. Таинство Крещения – это есть вступление в Церковь, вступление в то богоспасительное общество, которое мы называем Церковью Христовой, то общество, которое основал Господь наш Иисус Христос здесь на земле для того, чтобы оно вело людей ко Христу, чтобы оно сообщало людям средства благодати, спасающие их от греховности и дающие им силы новой святости. Когда человек принимается в Церковь, то он полностью освобождается от грехов своих. Когда мы крестим младенцев, то, естественно, они освобождаются только от первородного греха, личных грехов у них ещё нет. Но если крестится взрослый, то в момент крещения он из купели выходит святым. Всё, что он совершил, всё это смыто водами крещения, он святым человеком вступает в общество святых, которое называется Церковью. Поэтому, как вы знаете, мы и одежду белую даём новокрещёным в знак того, что они очищены от своих грехов, что они совершенно чистые, белые.
Но в Крещении, вступая в Церковь, человек не только получает отпущение грехов своих. Человек даёт обетование Богу пред Церковью и обетование Церкви пред Богом. Он даёт твёрдое обещание жить по-христиански, согласно новым нравственным законам того общества, членом которого он становится. Между тем, после крещения у человека бывают опять грехи. Выйдя из купели крещения святым, опять он становится грешным, он нарушает свои торжественные обеты, своё торжественное обещание жить по-христиански, которое он дал тому обществу, членом которого он стал. Таким образом, человек становится виновным не только пред Богом своей личной жизнью, но человек становится виновным и пред тем обществом, куда он вступил и законы которого он нарушил.
От имени церкви, от имени народа Божия, он, священник, прощает грехи, те прегрешения, которые совершил член этого народа, от имени этой общины. Но окончательное прощение исходит только от Бога. Священник не говорит: «Господь прощает», а «да простит», – пусть простит. Он выражает упование на это прощение.
И поэтому, дорогие братья и сёстры, покаяние у нас не только личное покаяние пред Богом и Богу. Да, каждый из нас, здесь стоящих, кается пред Богом и прямо Богу. Но, вместе с тем, покаяние есть покаяние и в Церкви и пред Церковью – пред тем обществом, законы которого мы с вами нарушили, недостойными членами которого мы являемся. И поэтому покаяние – это не есть только личный акт.
Таким образом, покаяние – это есть двойной путь. Конечно, один только Бог есть источник прощения, только Бог может простить, и только Бог прощает, – не человек, не церковь, не священник, не епископ – но каемся мы в своих грехах пред Богом в Церкви, в том обществе, членами которого мы состоим и законы которого мы нарушили.
Поэтому, дорогие братья и сёстры, в древней церкви покаяние было публичное, пред всей общиной. Человек вставал и всему народу, всей общине, всей Церкви, всем своим собратьям и сестрам своим, с которыми он вместе составляет Церковь Божию, всем он говорит: «Согрешил я тем, тем и тем». И мало того, они ведь знали его грехи, потому что жизнь каждого человека в древней общине происходила на глазах всех. Древние христианские общины были малые общины, где каждый знал каждого, и жизнь каждого была видна как на ладони. И поэтому, если случалось греховное падение человека, вся община была как бы ответственна за него, вся община была призвана помочь ему покаяться, помочь ему исправиться, помочь ему стать достойным звания христианина.
Так, дорогие братья и сёстры, и мы с вами, совершая наше покаяние, мы с вами каемся пред Богом, сокрушаемся о наших грехах пред Богом, у Него просим прощения и от Него ожидаем разрешения бремени нашего греховного, от Него ожидаем сил и благодати Божией для новой жизни, но вместе с тем мы это делаем в Церкви и чрез Церковь. И вся церковь молится за нас, и священник или епископ, который является представителем церкви, т. е. всего народа Божия, всех нас, он от имени этого народа Божия просит у Бога прощения этому грешнику. Вы обратили внимание, что когда духовник читает разрешительную молитву, он ведь не произносит прощение грешнику, потому что он и права не имеет, один Бог имеет право. Он говорит: «Господь Иисус Христос да простит ти, чадо духовное, вся согрешения твоя». Он выражает надежду, желание, просьбу к Господу, чтобы Господь простил это чадо духовное. И дальше: «И аз, недостойный иерей, властью мне данной, прощаю и разрешаю», т. е. уже от имени церкви, от имени народа Божия, он, священник, прощает грехи, те прегрешения, которые совершил член этого народа, от имени этой общины. Да, он, так сказать, по-человечески прощает этому грешнику не только лично от себя, а от имени всего народа Божия, которого он является представителем. Он по-человечески прощает эти грехи грешнику так же как мы, если мы чувствуем, что согрешили пред кем-нибудь, мы просим у него прощения, мы прощаем другим. Да, без этого не может быть покаяния, без этого не может быть настоящей исповеди, прощения грехов. И, таким образом, священник как бы тоже прощает этому согрешившему человеку от лица других людей, от лица общины. Но окончательное прощение исходит только от Бога. «Господь наш Иисус Христос да простит ти, чадо духовное», – священник не говорит: «Господь прощает», а «да простит», – пусть простит. Он выражает молитву, он выражает надежду, он выражает упование на это прощение. Таким образом, дорогие братья и сёстры, совершая это таинство, мы совершаем и личное наше покаяние пред Богом, и вместе с тем, это покаяние – общественный акт покаяния в Церкви Божией.
5 января 1978 г.
