Этот небольшой сюжет рассказывает о том, как одна глубоко верующая женщина в начале XX века искала и нашла ответы на вечные вопросы. Ответ на вопрос о том, как узнать: в чём состоит Божья воля? И чем руководствоваться, следуя за Христом и соблюдая Ему верность, при совершении жизненного выбора?
«Твёрдо веруя, что Бог лучше нас знает, что именно нам нужно, я всё-таки не такая фаталистка, чтобы отказываться от всякой инициативы в выборе нашей доли и в устройстве нашей жизни. Однако я всегда замечала, что только, когда делаешь то, что как будто само напрашивается к нам, и стараешься пользоваться существующими1 и не нами созданными обстоятельствами для большего блага своего и других, мы получаем от наших дел то удовлетворение и радость, которых тщетно ищем, гоняясь за далёкими призраками хотя бы счастья, и в бесплодных сожалениях о том, что могло бы быть и чего нет и быть не может. Много ли людей знают, собственно, чего они хотят, и главное, что им нужно?»2 Эти строки – из письма, которое датируется 3 марта 1900 года. Хранится оно в РГИА. Его автор – Наталия Ивановна Оржевская, которой минуло ко времени написания этих строк 40 лет. Не менее 15 предшествующих лет были наполнены разнообразной благотворительной деятельностью. И вопрос о том, «в отношении кого больше обязанностей», не был для неё праздным. Обязанностей, исполнение которых она на себя возложила, было немало. В трудных случаях она верила, что правильный выбор Христос «Сам укажет, когда нужно будет», и держалась следующего правила: «чувствую также, что времени мало и что, как говорил доктор Гааз, “надо торопиться делать добро”»3.
Всё процитированное выше было результатом её собственного жизненного опыта. Так, возможности для расширения своей деятельности Наталия Ивановна увидела там, где разглядеть их мог, наверное, не каждый. Сознательно отказавшись от соблазна жить и продолжать дела милосердия «в широкой рамке», то есть в столице, Наталия Ивановна Оржевская в 1897 году поселилась в своём имении в Волынской губернии – Новой Чартории. И поставила перед собой цель создать правильно организованную жизнь для ближайшего к имению населённого пункта. Вот в такой, по её выражению, «узкой рамке» она прожила без малого полтора десятка лет в неустанных заботах и трудах.
План её деятельности был выстроен именно в той логике, о которой она писала своему коллеге по работе в Красном Кресте – Ивану Петровичу Балашёву. Пользуясь не ею созданными обстоятельствами и делая не то, в чём окружающие сами могли разглядеть своё счастье. Не ею, а её мужем была возведена в имении в Новой Чартории паровая мельница. В сущности, целый мукомольный завод, на котором производилось более 10 видов муки разного вида в таком объёме, который покрывал наполовину потребности всей Украины.
Но именно она, став единственной наследницей мужа после его смерти, увидела, как использовать доходы от сдачи мельницы в аренду, чтобы заложить новые основы благополучия местных жителей. Заметим, что в создании новых учреждений она видела залог будущего развития для всей России. А имение при этом продолжало жить в традициях гостеприимства и образа жизни русской дворянской усадьбы.
Необходимые новации к имению, по мнению её хозяйки, были такими. Построить церковь как олицетворение «торжества духа над плотью», содействовать развитию местной системы образования, создать новые для того времени в сельской местности учреждения: аптеку, амбулаторию, чайную с библиотекой, почтово-телеграфную контору. Для медицинских учреждений, так же как и для чайной, она построила новые здания.
Местные крестьяне особенно недоумевали по поводу чайной, смысла в которой не видели и полагали её строительство, причём такой большой, – чудачеством барыни, впрочем, невинным. Но прошёл только год после того как чайная с библиотекой начали действовать, и оказалось, что чайная не велика, а маловата. «Мы первый раз устраивали там (в чайной, в декабре 1899 года. – Е.С.) чтение с туманными картинами4 и пением. Народу набралось много, душно было нестерпимо, и давка страшная, т. ч. скамейки, столы и многие стёкла были поломаны. И совсем не потому, чтобы происходило какое-либо буйство или непорядок, а прямо потому, что толпа выпирала чуть ли не самые стены»5. Её устроительница хотела видеть своё детище самостоятельным, самоокупаемым, но понимала, что всему своё время, и немало лет поддерживала чайную финансово.
Планы по созданию системы медицинского обслуживания населения родились не только у Наталии Ивановны. Они выстраивались и вынашивались в среде её коллег по Красному Кресту. И обсуждались Наталией Ивановной в переписке с Иваном Петровичем Балашёвым, одним из авторов проекта создания общероссийской системы здравоохранения. «Меня увлекает мысль общества охранения народного здравия и об объединении его с Красным Крестом, которое кроме своей популярности имеет и часть персонала, необходимого для такого широкого, благого дела… уверена, что большая часть русских людей отзовётся, придёт на помощь правильно поставленному делу охранения здоровья тех, которые не имеют ни средств, ни уменья – ни бороться с болезнью, ни предупредить её. Теперь я ясно вижу, сколько каждый человек с энергией, известным развитием и доброй волей может принести пользы в этом отношении, но один в поле не воин»6.
В соответствии с таким пониманием перспектив Наталия Ивановна добивалась создания Комитета Красного Креста в ближайшем уездном городе. Дело это было далеко не простое и требовало от его инициатора административного ресурса и умения зажечь своей идеей местных жителей. И то и другое нашей героине полностью удалось. Но если разрешение на создание уездного комитета РОКК было получено довольно быстро, то добиваться активной поддержки со стороны местных деятелей Н.И. Оржевской пришлось довольно долго. Самым горячим её сторонником был местный исправник, глава уездной полиции, готовый, кажется, для этого дела, как сообщала в письмах Наталия Ивановна, «обложить налогом всё население».
Однако деятельность Новоградволынского Комитета Красного Креста потребовала регулярного присутствия в уездном городе самой Наталии Ивановны. Иными словами, регулярных поездок за 60 вёрст на лошадях в любое время года и в любую погоду. Долгое время она сетовала в письмах, что боится оставить эту с возрастом всё более трудную деятельность, поскольку круг собравшихся вокруг неё людей может рассыпаться без её участия. Она хорошо понимала свою ответственность как харизматического лидера, облечённого к тому же исключительным доверием вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны (это было важно для окружающих её людей), фрейлиной которой она была в юности.
Но все неприятные стороны дела отступали перед радостью свершения. В январе 1899 года совсем ещё юным Новоградволынским комитетом Красного Креста была создана амбулатория в Новой Чартории. Об этом событии Наталия Ивановна телеграфировала лишь И.П. Балашёву, – только коллега мог оценить эту новость по достоинству. А затем – в письме – радостно сообщала подробности: «Совсем нежданно скоро пришло разрешение на нашу амбулаторию; масса дела, переписки, возни, но всё очень, очень весело и хорошо! Я пришлю Вам, когда его отпечатают, мой Комитетский отчёт за 98 год; очень мил, мне кажется, отчёт по Новочарторийской амбулатории. Это не совсем скромно, т. к. это всё моя и огромная при том работа»7.
Так хотелось бы мира не на словах, но и на деле. Мира и любви. Последнее не признаётся людьми настоящего времени, а прочно только то, что на ней зиждется, а без неё всякое создание построено как на песке».
В поиске ресурсов для расширения деятельности Комитета Наталия Ивановна обращалась и к «местным тузам», и к властям. Известно, к примеру, что для получения разрешения на устройство лотереи в пользу комитета ей пришлось писать аж министру внутренних дел Ивану Логгиновичу Горемыкину, с которым, пусть и не коротко, но была знакома лично. Так вот, Новоградволынский комитет Красного Креста существует до сих пор!!!
И вместе с тем жизнь в имении была организована так, как и полагалось ей быть устроенной в дворянской усадьбе. Гости с весны до осени сменяли друг друга. Приезжали семьями – Шаховские (как близкие родственники, так и очень дальние), Мусины-Пушкины, Челищевы, Приоровы, Оржевские, Штрандманы, бывшие коллеги Наталии Ивановны и просто знакомые, которым «некуда податься летом». Оставляли на Наталию Ивановну младших детей, отправляясь со старшими за границу. В общем, жизнь в самом имении текла тогда так, как было принято в русских дворянских семьях8.
Хозяйка успевала всем и всему уделить и время, и внимание. Сама при этом жила в очень строгом графике, совершая начатые дела, ища пути улучшения их и всё более убеждаясь в том, что построить аптеку или амбулаторию – это лишь малая часть дела. Главное и самое трудное – найти нужных для дела людей. Причём не только людей с необходимыми профессиональными знаниями, но и получивших христианское нравственное воспитание. Не случайно в 1911 году она страстно включилась в поддержку Русского студенческого христианского движения. И была готова отдать этому новому, но такому, на её взгляд, значимому делу «остаток своих сил и средств»9. Слово «остаток» не случайно, начиная новое дело, она не оставляла вниманием и поддержкой прежнее.
Тогда, за несколько лет до Великой войны, она ещё не знала своей дальнейшей судьбы. Ей казалось, что совсем новых дел ей уже не придётся принять на себя. Считала себя, родившуюся в 1859 году, слишком старой для этого. Надеялась, что угрозу войны удастся отвести, полагала, что революция – не тот путь, который нужен родине, помыслить не могла гражданскую войну, бессудные аресты, расстрелы и высылки советских времён. Но в новых для неё испытаниях – войны и последующего революционного террора – она не теряла веру10. Даже высылка в Казахстан её воспитанницы и племянницы, за которой она последовала в 1935 году, не поколебала её уверенность в благости Божьего промысла и неизбежной победе дела любви и милосердия. «Так хотелось бы мира не на словах, но и на деле, – писала она племяннице в августе 1935 года, отправляясь в изгнание. – Мира и любви. Последнее не признаётся людьми настоящего времени, а прочно только то, что на ней зиждется, а без неё всякое создание построено как на песке»11.
* * *
Наталия Ивановна Оржевская умерла далеко от любимой своей Новой Чартории, в изгнании, в Казахстане 15 июня 1939 года. Похоронена в станице Георгиевская. Могила её вряд ли сохранилась. Но дело её живет. И будем надеяться, что Божье дело любви и милосердия не умрёт до скончания веков. И будет продолжаться в воле и трудах человеческих.
Елена Старостенкова
Фотографии предоставлены автором
————
1 Здесь и далее подчёркивание авторское, так в оригинале письма. А прочитать это и другие письма Н.И. Оржевской автору помогали сёстры Св.-Николаевского малого братства Татьяна Ивановна Зеленкова и Галина Анатольевна Храмчёнкова.
2 Письмо Н.И. Оржевской И.П. Балашёву от 3 марта 1900 года. Из Новой Чартории // РГИА, фонд 892,о.3, д. 491. Лл..10 об., 11.
3 Из письма Н. И. Оржевской невестке, А.Н. Шаховской, от З сентября 1924 года // Семейный архив Шиков-Шаховских.
4 «Туманные картины» (волшебный фонарь, магический фонарь, фантаскоп и др.) – аппарат для проекции изображений, распространённый в XVII–XX вв., XIX в. – в повсеместном обиходе. Является значимым этапом в истории развития кинематографа.
5 Из письма Н.И. Оржевской И.П. Балашёву от 4 декабря 1899 //
РГИА. Фонд 892. опись 3. Ед. хр. 490, Л. 192 об, 193.
6 Из письма Н.И. Оржевской И.П. Балашёву от 11 ноября 1897 г. //
РГИА. Фонд 892. Опись 3. Ед. хр. 489, лл.33, 33 об.
7 Из письма Н.И. Оржевской И.П. Балашёву от 31 января 1899 года //РГИА. Фонд 892. Опись 3, Ед. хр. 490. Л. 3 об, л. 4.
8 Этот текст написан по следам конференции СФИ «Русская усадьба в XXI веке: от сохранения наследия к возрождению жизни» (9–10 июня 2022 г.) и на основе сделанного на конференции доклада об усадебном хозяйстве Н.И. Оржевской в Новой Чартории.
9 Подробнее об этой стороне деятельности Н.И. Оржевской см. Е.Е. Старостенкова. Н.И. Оржевская: «Не надо учить народ вере, надо лишь показать, как жить и служить». Вестник РХД. № 214, с. 184–212.
10 О деятельности Н.И. Оржевской после революции см. подробнее: Старостенкова Е.Е. Милосердие как образ жизни: история создания и деятельности Свято-Николаевского братства в Житомире (1818–1934). Сборник материалов Второй Всероссийской научно-практической конференции «Православные братства в истории России. К 100-летию воззвания патриарха Тихона об образовании духовных союзов». Ч. 1, с. 83–112. КПФ «Преображение», М., 2018.
11 Письмо Н.И. Оржевской племяннице Анне Дмитриевне Шаховской от 2 августа 1935 года //Семейный архив ШиковШаховских.
Кифа № 7–8 (287–288), июль–август 2022 года
